Великие панперуанские цивилизации Южной Америки развивались в безлесном мире камня и песка, примыкающем к открытому прямому побережью, которое располагало к мореплаванию на пропускающих воду насквозь прочных плотах с малой осадкой. В отличие от них рыболовецкие культуры изобилующего заливами и островами приморья Северо-Западной Америки сложились в самой богатой лесами области тихоокеанского региона, причем огромные бревна легко раскалывались на доски.

Вот почему только естественно, что изучающие полинезийские суда всюду находили следы употребления плотов и заключили, что во всяком случае часть древних миграций в Тихом океане осуществлялась на судах этого типа. Однако поздняя волна, прибывшая на Гавайские острова из лесных областей на северо-востоке Тихого океана, пришла не на плотах, а на связанных по два для большей прочности вместительных долбленых каноэ, украшенных резьбой и инкрустацией из раковин «морского ушка». Эти люди не владели каменотесным искусством, зато были превосходными резчиками по дереву, строили (где была такая необходимость) из досок дома с остроконечной крышей, устанавливали тотемные столбы, вырезали деревянные чаши и изображения, керамикой не пользовались, а пекли свою пищу в круглых земляных печах, одежду делали не из волокна хлопчатника, а из луба, отбиваемого рифлеными колотушками. Традиционным оружием этих людей были не типичные для Перу праща и длинные деревянные дубинки, доставленные на острова их предшественниками, а характерные для северо-запада Америки стилизованные одноручные палицы пату и мере из китовой кости и камня. Они привезли с собой также столь важные в домашнем хозяйстве племен американского Северо-Запада, изумительно вытесанные и отшлифованные, колоколовидные и Т-образные каменные песты, которые, как показывают раскопки на Гавайских островах, в слегка измененном виде разошлись почти по всем островам Полинезии, заняв и здесь ведущее место в кухонной утвари.

Комплекс полинезийских изделий, если исключить недолговечные материалы, весьма скуден; кроме некоторых видов тесел с наточенным краем, палиц и пестов, пришельцы из северо-западного приморья Америки мало чем могли пополнить набор долговечных орудий и принадлежностей, уже применявшихся первопоселенцами из Южной Америки. Некоторые виды рыболовных крючков, основные типы тесел, скребки, напильники, каменные пилы, песты и другие долговечные изделия новоприбывших наслоились или смешались с такими же изделиями предшественников из южных регионов того же континента, так что сверх названного выше археологу трудно проследить какой-либо резкий переход. Скажем, если рыболовные крючки вообще не были известны в Малайском архипелаге и Юго-Восточной Азии, то находимые при раскопках чрезвычайно специализированные типы костяного крючка на каменном черенке американского Северо-Запада почти тождественны крючкам Чили и Южного Перу.

Смешение наслоившихся культур в Полинезии зашло так далеко, что общеполинезийские верховные боги-герои Тики и Кане на разных островах оспаривают друг у друга первенство в генеалогиях. Скажем, для гавайцев солнечное божество и верховный полубог Кане то же, что для маркизцев Тики. Чтобы провести между ними четкую линию раздела, надо возвратиться в континентальные области Нового Света. В Южной Америке поклонялись Тики как общеперуанскому богу-герою и просветителю, который называл себя потомком Солнца, воздвигал огромные статуи в Тиауанако и научил инков растягивать мочки ушей, прежде чем спустился в Манту, на побережье Эквадора, и отплыл в Тихий океан вместе со своими белыми бородатыми сподвижниками. Предания Северо-Западной Америки говорят о Кан-э как о солнечном боге-герое, который пришел по суше к местным жителям, творил разные чудеса и прожил некоторое время в этой области, пока не женился на женщине с моря и не отплыл в Тихий океан, оставив на континенте своего брата.

Эти два бога-героя были для всех полинезийцев такими же реальными персонажами, как и для народов инкской империи и для племен острова Ванкувер у северо-западного побережья. Если их имена, качества и маршруты отнести к разряду мифов, сочиненных на Американском материке, все же кто-то принес эта мифы на разбросанные острова восточной части Тихого океана, происходил какой-то перенос. Но в таком случае стоит ли пренебрегать сутью преданий, утверждающих, что два знаменитых американских иерарха лично отправились в Тихий океан! Во всей Америке только у исповедовавших культ предков жителей Перу и у квакиютлей, концентрирующихся вокруг острова Ванкувер на северо-западе Америки, известны предания об отбытии в Тихий океан, и как раз эти две области мы с полным основанием можем с географической, физико-антропологической и культурной точек зрения считать источниками смешанного населения восточной части Тихого океана.

Мы осуждаем священников, которые сжигали ацтекские рукописи, потому что тогдашняя Европа смотрела свысока на американских нехристей и жаждала искоренить их языческие верования. Однако сами мы так низко ценим эти верования, даже самые важные, записанные испанскими пришельцами, что отмахиваемся от них как от вымысла примитивных народов. Отказываем им в какой-либо исторической достоверности лишь потому, что не можем поверить, как это некие иерархи могли прибыть в определенные точки Нового Света или покинуть их до того, как явились европейцы и пустили в ход машину по ту сторону Атлантики.

Океаны по обе стороны Америки кишели плотами, каноэ и большими камышовыми ладьями задолго до того, как европейцы были цивилизованы пришельцами с Ближнего Востока, которые научили европейцев, как писать, кому молиться, и внедрили многочисленные достижения цивилизации на суше и на море. В эпоху открытий европейцы привезли в Америку только то, что они сами восприняли путем диффузии от Ближнего Востока во времена, когда величайшие афро-азиатские цивилизации давным-давно отцвели, пришли в упадок и исчезли. Если считать путевое время, Северная Европа находилась дальше от творцов афроазиатской цивилизации, чем народы на финише Канарского течения. Ольмеки знали письменность до того, как письмо из Малой Азии дошло до Испании, однако же испанцы с презрением предавали огню мексиканские иероглифы, чтобы внедрить семитские священные книги, написанные финикийскими буквами.

Возможно, культура эквадорского приморья старше культуры побережий Мексиканского залива. Возможно, одна из них стимулировала другую; возможно, у них разное происхождение. Может быть, флот будущих поселенцев пришел в Месоамерику по Канарскому течению. Может быть, они даже совершили более длинное плавание, выйдя из Азии и обогнув Африку, подгоняемые сперва зимним муссоном, затем юго-восточным пассатом Южной Атлантики. Возможно, древние мореплаватели проделали оба атлантических маршрута до тропической зоны Америки. В любом случае требовались не столетия, а всего лишь месяцы, чтобы целые семьи на пропускающих воду насквозь камышовых судах дошли со своими рыболовными снастями из родных краев до тропических областей Нового Света. Если они и впрямь совершили такое плавание, то застали здесь лесные племена, потомков тех, кто за тысячи лет до того проделали долгий путь в арктических областях от Сибири до Аляски. Только будущие раскопки могут дать полный ответ на остающиеся нерешенными важные вопросы относительно сложного и несомненно множественного происхождения аборигенных племен и культур в мире, открытом для нас Колумбом.