Никакого документа с заглавием «Программа V-5» не было. Не то чтобы его не сохранилось — просто ничего не записывали. Но по косвенным данным видно, что состояла она из трех подготовительных этапов. Первый заключался, как у нас принято говорить, в подборе и расстановке кадров. То есть Винклер, у которого была обширная картотека с полными досье на всех специалистов по оккультным наукам в Германии и тех территориях, что оставались в руках немцев на конец 1943 года, начал фильтровать через крупное сито, отбирая, так сказать, настоящих самородков. Конечно, большая часть тех, кто проходил эту фильтрацию, отсеивалась. 99,9 процента из них были халтурщиками, шарлатанами или просто ловкими фокусниками. Но у 0,1 процента действительно были какие-то суперспособности и сверхзнания. А самое главное — это были люди эрудированные, которые имели представление о литературе по оккультным наукам, о рукописях, хранящихся в архивах и частных коллекциях. Сбор этих письменных источников стал вторым подготовительным этапом. Каждый из отобранных оккультистов, не вызывая особых подозрений, получил возможность скопировать нужные документы и отобрать в свое распоряжение те книги, которых не имел в личном владении. Это были всяческие пособия по черной и белой магии, медитации, левитации, телекинезу, парапсихологии, колдовству. Как древние, так и современные. Собиралось все, что было возможно раздобыть, как в Европе, так и в других частях света. И это в условиях войны, когда Германия была почти окружена. Тем не менее раздобыли немало. Хотя тоже 99,9 процента писаний были сущей ерундой и глупостью. Ну, и третий этап — сбор различных предметов с экстраординарными свойствами. Амулеты, магические кристаллы и так далее…

— Сумасшедший дом! — вздохнул я.

— Напротив, все логично. И делалось, могу заметить, с немецкой обстоятельностью, педантизмом и аккуратностью. Все это по инвентарным описям лаборатории «V-5» видно. Их, оказывается, НКГБ сумел обнаружить, так же, как и несколько отчетов, которые готовились для Винклера. Так вот, в этих описях значится Black Box. Под названием «Schwaizer prismatischer Stein». Номер 34

по описи. И перстни Аль-Мохадов тоже — «Arabische Goldringen mit mathematischen Zeichen».

— И Алоиз Эрлих это все изучал? — Мне опять захотелось поперед батька в пекло.

— Именно так. Эрлих был горным инженером по образованию и в СС попал только благодаря протекции Винклера, иначе быть бы ему саперным взводным на Восточном фронте. Но специалист он был, вероятно, очень неплохой. Причем весьма широкого профиля. Достаточно свободно ориентировался и в минералогии, и в цветной металлургии, а кроме того, весьма быстро стал разбираться во всяких оккультных делах, хотя, как можно догадываться, поначалу не очень во все это верил.

— Не верил — и работал? — удивился я.

— Понимаешь, тут, по-моему, проявляется национальный характер. На русского человека, если его принуждают к какому-то труду, если он чует, что занимается ерундой или просто лично для него неинтересным делом, бесполезно воздействовать кнутом или пряником. Бесполезно агитировать, взывать к совести, долгу, присяге, чести. Он будет работать плохо всегда, даже если ему будет грозить расстрел. Точно так же нельзя его особо приманить деньгами, а тем более орденами или почетными грамотами. С другой стороны, если русский будет одержим какой-то идеей, в которую он верит, если ему его работа нравится как хобби и он чувствует социальную значимость своего труда, он будет работать бесплатно или даже за свой счет. А у немцев не так. Там всегда был «Ordnung und Disziplin» — и при кайзерах, и при Гитлере, и при Хоннеккере, и при Коле. Идею придумывало государство, за нее держались несколько тысяч человек, находившихся у власти. Остальные подчинялись тем, кто по закону обязан был управлять. И все знали: мне платят — я обязан хорошо работать, не платят — буду бастовать, но тоже строго по закону. А зачем работа делается, нужна она, не нужна или вовсе преступна — начхать. Контракт подписан, по контракту уплочено, должностные права и обязанности оговорены. В этих рамках — железная исполнительность. Приказано делать «Фау-2» — буду делать, приказано делать «Циклон-Б» — «Zum Befehl!». И будут работать «от» и «до», квалифицированно и профессионально. Конечно, это несколько утрированное представление о немцах, но в среднем дело обстоит именно так.

— Догадываюсь. В общем, Эрлих понял, что ежели его припахали к оккультизму, то надо применять свои научные знания к решению ненаучных проблем.

— Вот именно. Но слушай дальше, мне еще много надо объяснить, а время поджимает. Так вот, эти вышеперечисленные подготовительные работы велись в течение первого полугодия 1944 года. Но при этом параллельно уже шло изучение предметов, проявивших экстраординарные свойства, исследование всех отобранных после фильтрации субъектов с суперспособностями, группа историков и лингвистов мучилась с текстами книг и рукописей, поскольку немалая часть из них была написана шифрами и не меньшая — на разных экзотических языках типа халдейского, арамейского, санскрита, иврита. Причем историкам и переводчикам никто, разумеется, не объяснял, что они работают в чисто практических целях. Их никогда не собирали вместе, и о лаборатории «V-5» они ничего не знали.

20 июля 1944 года, как ты, наверно, слыхал, Гитлеру подложили бомбу, но он отделался контузией. Это еще больше укрепило его мистицизм, ему взбрело в голову, что Провидение хранит его и даст ему возможность победить «без пяти двенадцать».

И он стал еще интенсивнее подгонять Винклера. Фюрер был готов продать душу и призвать на помощь даже черта. Поэтому он потребовал сократить количество направлений исследований и сосредоточиться на тех, которые сулили наиболее кардинальные результаты.

— Сосредоточились, стало быть, на ящике и перстеньках?

— Нет, там было еще несколько идей, и даже более перспективных, с точки зрения Гитлера и Винклера. В частности, идея парализации и устрашения противника с помощью мыслеизлучений. Создание иллюзорных объектов, которые будут вводить неприятеля в заблуждение. Сейчас с помощью ГВЭП все это можно реализовать. Но, конечно, без всякой мистики. Кстати, перстеньки рассматривались только с точки зрения их иллюзорности. Другой ценности в них не видели.

— А откуда они взялись?

— Не догадываешься? Их предоставил хайдийский диктатор дон Хосе Лопес, папочка Педро Лопеса.

— Которые достались ему от дальнего предка — пирата, укравшего их у О'Брайена?

— Скорее всего так.

— Но ведь те перстни, которые были у любовниц Лопеса, пропали вместе с ними, Киской и «Боингом»? А «наши» Бахмаченко нашел на подземном заводе, то есть в лаборатории «V-5»…

— Все верно. Дело в том, что как раз в это время спешно достраивалась известная тебе тайная база подлодок — объект «Х-45». И строители, как ты знаешь, наткнулись на сокровища пирата Эванса. Гроссадмирал Дениц скрыл этот факт, по-видимому, намереваясь прибрать клад к рукам. Но после 20 июля 1944 года, когда в заговоре против Гитлера обнаружилось участие адмирала Канариса и ряда других чинов военной разведки, один из агентов абвера, пытаясь выкрутиться, сообщил гестаповцам, что Дениц, выражаясь по-блатному, кое-что заныкал. Наверно, рейхсфюрер запросто мог бы и гроссадмирала повесить на стальном ошейнике, но побоялся, что тогда морячки с «Х-45» могут расхватать золотишко и махнуть на лодках к нейтралам. Поэтому он предложил Деницу сделку: я тебя не трогаю, но пятьдесят процентов — мне. Решили, что Гиммлер пришлет на базу комиссию, официально примет сокровища, доложит фюреру, но в Германию их не довезет. А когда наступит финиш, денежки окажутся в удобном для них месте. Тут, конечно, я кое-что домыслил, но не думаю, что очень сильно.