– Когда ты решил убить Марка?

– Не очень давно. Я проанализировал ситуацию и понял, что, расправившись с Грунардом, я убью сразу двух зайцев. Во-первых, я усложню нашу игру, сделаю ее значительно более увлекательной, а во-вторых… Во-вторых, выдав его за себя, я совершу превосходный отвлекающий маневр. Грунард стал Доном – и исчез. – Он покачал головой. – Правда, эта мера скорее всего временная. Насколько я успел выяснить, у Марка было безупречное прошлое. Пройдет немного времени, и всем станет ясно, что он не мог убить всех, кого вы уже нашли в Талладеге и в других местах. Ну ничего, что-нибудь придумаю… Дон возродится – это я тебе обещаю. Правда, мне немного жаль расставаться с Робертом Спайро, который мог с легкостью замести следы, подменить улики, стереть отпечатки. Это может осложнить мою дальнейшую жизнь, но ненадолго, совсем ненадолго… В Монтане у меня давно приготовлены документы на другое имя, дом, деньги и прочее. Я сумею начать все сначала.

– Снова убивать? – спросила Ева, и голос ее дрогнул.

– Разумеется. Именно этим я занимался всю жизнь.

– И… И скольких ты уже убил?

– О, я не помню! Честное слово, не помню. Запоминаются только самые яркие случаи, к тому же в те первые годы я был буквально пьян от наслаждения. Сколько лет прошло с тех пор? Тридцать? Да, срок порядочный… Даже если брать по три человека в год, получается больше сотни. На самом деле я убил больше, гораздо больше…

– О господи!..

– Не бойся, ты не такая, как все. Тебя я запомню.

– Если тебе нужна я, тогда отпусти Джейн.

– Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Эта маленькая шлюха знает меня в лицо и не успокоится, пока не найдет способ… причинить мне вред. Она очень похожа на тебя, Ева. К тому же к мясу необходим гарнир. Или приправа. – Он ухмыльнулся. – Нет, я ее не отпущу. И не проси.

– Но ведь она совсем не похожа на Бонни. Ты ошибся, Дон!

– Зато какой любопытный сценарий мне удалось создать! И, главное, я заставил тебя играть по моим правилам. Несколько костей и маленькая крошка Джейн… Ведь ты почти поверила в переселение душ, сознайся, поверила?

Ева покачала головой.

– Кстати, чьи это кости? – спросила она.

Дон не ответил.

– Скажи же мне! Это кости… Бонни?

– Я могу убить тебя и не говорить ничего.

– Да, можешь.

– Я бы так и сделал, но тогда ты не будешь знать, насколько я умен. Ты не сможешь оценить красоту и изящество этой головоломной комбинации, которую я разыграл как по нотам…

– Значит, это были не ее кости?

Дон покачал головой.

– Скелет, который я украл из университетского анатомического театра, принадлежал Дорин Паркер. Это ее я похоронил в Талладеге.

– Тогда все, что ты рассказывал мне о твоих разговорах с Фрейзером, все ложь?

– Почему же все? Я действительно встречался и разговаривал с Фрейзером. Это было довольно просто устроить, поскольку я как-никак был агентом ФБР. Фрейзер оказался очень тщеславным человеком: он подражал мне, копировал мой почерк и даже взял на себя несколько моих убийств. К счастью, он восхищался мною в достаточной степени, и мне удалось с ним договориться. В конце концов все устроилось наилучшим образом.

– Но ведь ты знал о мороженом! Откуда? Из закрытых полицейских протоколов?

– Нет, от самого Фрейзера. Мы с ним очень мило поболтали, и он многое рассказал мне о Бонни. Хочешь знать, что он с ней делал? У него, кстати, были кое-какие сексуальные отклонения, поэтому он…

Ева зажала уши руками.

– Нет! Ничего не хочу слышать!

– Трусиха! – Спайро усмехнулся почти добродушно, но взгляд его остался пронзительным, испытующим. – Но ведь ты хочешь знать, где он ее закопал, не правда ли? Ведь ты всегда хотела отыскать свою Бонни…

– Я только хотела помочь ей вернуться домой.

– Слишком поздно. Ты скоро умрешь… относительно скоро, конечно, а твоя Бонни так и останется лежать где-то в наспех выкопанной яме, пока ее тоненькие косточки не превратятся в пыль, в прах… Что, больно? – спросил Дон, увидев, как вздрогнула Ева. – Так вот, твоя Бонни похоронена на северной окраине Национального парка Чаттахучи. Она лежит там совершенно одна… и всегда будет одна, потому что тебя я закопаю на южной окраине, в сотнях и сотнях миль от твоей девочки. – Он еще внимательнее всмотрелся в ее лицо. – Ага, вот теперь я, кажется, тебя достал! Тебе больно, да? Очень больно?!

– Очень.

– Я чувствую твою боль.

– И тебе это нравится, подонок?

– О, я наслаждаюсь этим. С самого начала я решил выжать как можно больше из этих минут – минут моего торжества. Для меня-то все кончится быстро, но не для тебя… – Он немного помолчал. – Кстати, почему ты не спрашиваешь, какого цвета свечу я приготовил для тебя?

– Меня это не интересует.

– Она будет черной, Ева. Черный был мой цвет, и я решил разделить его с тобой. Еще никому я не вручал черную свечу. Ты должна быть польщена, Ева. Возьми ее – она лежит возле головы Грунарда. Возьми и зажги.

Ева не двинулась с места.

– Возьми свечу, или Джейн придется плохо. Хуже, чем могло бы быть.

Ева немного поколебалась, потом шагнула вперед и наклонилась.

Бедный Марк, как он, наверное, страдал! Его лицо…

– Возьми свечу и подойди ко мне.

Дон по-прежнему оставался в тени. Если бы на холме стояла полная темнота, у нее не было бы ни единого шанса. Ева взяла свечу и выпрямилась.

– А теперь иди сюда.

Ева медленно повернулась и двинулась к нему.

Один шаг.

Другой.

Третий.

– Пошевеливайся. Мне не терпится заняться тобой вплотную…

Она размахнулась и швырнула свечу ему в лицо.

– Ева! Что за…

Она бросилась бежать. Скорее… Скорее выбежать из тени и оказаться на свету, там, где горели воткнутые в землю свечи.

– Стой, Ева, это бессмысленно! Игра окончена!

Она обернулась через плечо. Дон мчался за ней.

Быстрее.

Он настигал.

Еще быстрее. Прочь из тени! К свету! Тишину ночи разорвал сухой треск выстрела. Спайро споткнулся, вздрогнул всем телом и рухнул на колени. Нож, который он держал в руке, выпал и воткнулся в землю.

– Ева?.. – Опустив голову, Спайро удивленно рассматривал собственную грудь. На куртке спереди расплывалось темное пятно.

Ева остановилась и повернулась к нему.

– Вот теперь игра действительно окончена, подонок!