непривычной теплотой. Он уже привык за последние годы к его вздорному характеру, и даже подумать не мог, что именно так изглодало душу Тробба. Да, теперь он понимал… Осознание того, что ты — неполноценный мужчина, неспособный зачать ребёнка, может сломать кого угодно… Кто знает — не потому ли он оставил дружину? Вдруг он посчитал себя недостойным называть себя воином?..

— Тебе, наверное, сейчас кажется, что после смерти Лойи ты уже не сможешь быть ни с одной женщиной, — меж тем продолжал Тробб, и даже тон его изменился, став как-то мягче и задумчивей. — Но тебе нужно побороть в себе это! Поверь, Лойя не хотела бы этого. Будучи в мире мёртвых, она бы хотела, чтобы ты исполнил своё предназначение и продлил свой род. Человек, не имеющий детей, так же нелеп, как лодка на вершине горы.

Шервард давно уже позабыл, что такое братская любовь — в последнее время Тробб не давал особенно много поводов для этого чувства. Сейчас же оно вновь всколыхнулось и, словно утренний бриз, потянуло откуда-то из детства, наполняя сердце радостью и одновременно — болью за старшего брата.

— Я уже встретил одну девушку, — не успев даже как следует подумать, ляпнул он, влекомый этими новыми чувствами.

— Правда? — вскинулся Тробб. — Когда?

— Давно. Ещё минувшим летом.

— В Шеваре? — с удивлением, но без особенного осуждения в голосе спросил брат.

— Да, — просто ответил Шервард.

— И ты собираешься жениться на ней? — странно, но вечно хмурое лицо Тробба сейчас светилось радостью.

— Не знаю… — печально покачал головой юноша.

— Обязательно женись, брат! — воскликнул Тробб. — Обязательно! Плевать, что она — шеварка! В Шеваре тоже люди живут! Тем более, говорят же, что когда-то давно мы были одним народом! А если верить Вранооку — быть может, вскорости опять станем одним целым!

Эта неожиданная поддержка от того, от кого он меньше всего её ожидал, так глубоко тронула Шерварда, что сейчас ему больше всего не хотелось бы разочаровать брата. И он не смог рассказать ему всего. Кто знает — что будет после! Эта женитьба ведь была делом сложным не только из-за того, что Динди была… необычной девушкой. Она была практически невозможна по многим причинам. Однако сейчас он просто не мог лишить Тробба этой внезапной надежды, поэтому лишь хмыкнул в ответ и пожал плечами.

— Как её зовут? — живо поинтересовался брат.

— Дининдра, — это имя оставляло сладкий привкус во рту, но другое, более привычное, было ещё слаще. — Но все зовут её Динди.

— Тебе нужно отправляться туда! — решительно заявил Тробб. — Возвращайся как можно скорее! Не волнуйся, мы тут справимся, обещаю! Я возьмусь за ум, брошу пить. Всё будет хорошо! А ты плыви в Шевар и возвращайся сюда уже с молодой женой! Конечно, лучше было бы сыграть свадьбу здесь, по нашим обычаям, но… — он весело махнул рукой. — И так сойдёт! Как же я рад за тебя, братишка! Как же я рад!

Шервард вдруг заметил, как заблестели глаза брата. Тробб, спохватившись, отвернулся, но было уже поздно. Он смущённо засмеялся, и Шервард вторил ему. Эта поездка внезапно обернулась совсем не так, как он ожидал. Вместо мордобоя они неожиданно сблизились с Троббом так, как этого не бывало с раннего детства.

— Расскажи мне о ней! — попросил брат, чтобы скрыть смущение.

Шерварда не нужно было долго уговаривать — он так соскучился по Динди, что мог бы говорить о ней даже с собственными оленями. Конечно, он опускал кое-какие подробности, но в целом рассказал множество забавных случаев, начиная с необычной истории их знакомства.

Так они проболтали всю дорогу до Реввиала, которая, к сожалению, в этот раз оказалась чересчур короткой.

Глава 41. Враноок

Конечно же, наивно было бы ожидать, что после одного душевного разговора Тробб совершенно преобразится, бросит пить брагу и станет душой компании. Также, как наивно было надеяться, что летнее солнце исцелит и поставит на ноги отца. Разумеется, не случилось ни того, ни другого. Тробб был слишком уж Троббом, чтобы перемениться в один момент, а отец… Отец был болен неизлечимо и безнадёжно, и помочь ему теперь могла лишь смерть.

И всё же позитивные подвижки были налицо. Они вернулись из Реввиала, привезя всё, что было нужно — зерно, муку, мясо, жир, соль… Много продуктов, которых должно было хватить на какое-то время. Впрочем, Шервард не жадничал — он понимал, что в любой момент может приехать ещё, а потому брал лишь столько, чтобы в достатке и изобилии провести ближайшие пару недель. Да, он всё ещё никак не мог отделаться от привычки шеварцев делить время неделями, и, собственно говоря, не видел причин — зачем бы ему отказываться от столь удобного способа измерения времени.

Ярл Желтопуз поначалу сконфузился, поскольку он, признаться, подзабыл о семействе Шерварда, занятый множество дел, связанных с подготовкой к походу, а потому был вдвойне рад, когда узнал, что всё-таки успел дать соответствующие указания, и что определённая помощь действительно была оказана. С ещё большим удовольствием он услыхал о готовящейся помолвке одного из своих дружинников с Генейрой, и обещал лично присутствовать на свадьбе, если позволят дела.

В общем, Шервард остался весьма доволен встречей с ярлом, и особенно материальным подтверждением его нового статуса, которое заняло почти всю повозку. В былые времена, когда он был лишь охотником и продавцом отцовских мазанок, ему никогда не приходилось возвращаться из города так богато нагруженным. И это больше всяких слов говорило сейчас о том, каким большим человеком он стал.

Вернувшись, Шервард встретил в доме будущего жениха Генейры, который едва ли не каждый день теперь старался хоть ненадолго навестить свою юную невесту. Он тут же объявил им обоим, что ждёт самого скорейшего их обручения перед лицом Великой Матери, чтобы начать уже подготовку к свадьбе, не забыв упомянуть, что на ней стоит ждать ярла Желтопуза.

Это наполнило ещё недавно унылую рыбацкую лачугу радостью и шумом. Все домочадцы, включая расслабленного отца, вдруг стали вести себя так, будто бы свадьба уже завтра. Началось беспорядочная, но очень приятная глазу беготня, каждый бросался делать что-то совершенно бессмысленное, но, как ему казалось, чрезвычайно важное и своевременное. А главное — к этой шумихе неожиданно для всех присоединился Тробб, немало удивив и порадовав остальных обитателей дома.

Через некоторое время, когда первые восторги поутихли и разум стал брать контроль над эмоциями, все как-то вдруг успокоились и принялись наконец за то, с чего следовало бы начать — планирование. Здесь, конечно, главным образом говорили женщины, а