– Я не дарил ей эти серьги, – перебил жену Сэл, но она уже никого и ничего не слушала.

– «Ребенок спит», – сказала она мне, но я ответила, что нам необходимо поговорить и что я знаю, что она спит с моим мужем.

Сэл покосился на Бо Джонсона, на пистолет в его руках и лицо, скрытое тенью, но глаза Бо были прикованы к Терезе. Впервые в жизни тетя была в центре внимания, и ее голос повысился, желая охватить всю публику.

– Она все отрицала. Но я-то знала, что она лжет, – продолжала Тереза. – Она держала бокал с вином. Я попросила вина себе. Она поставила бокал и повернулась, чтобы налить мне.

– Тереза… замолчи, – оборвал жену Сэл. – Здесь нам больше нечего делать. Жердяй… поехали!

Сэл схватил руку Терезы, но она оттолкнула его и затараторила изо всей мочи, отчаянно не желая терять слушателей.

– Я приготовилась. В моем кармане лежали таблетки. Я думала, что и себя убью тоже. Я была готова умереть. Я желала смерти. Но еще больше я желала ее смерти. Я растолкла таблетки в порошок и всыпала его в ее бокал, – призналась Тереза и через миг, пытаясь отбиться от Сэла, зашлась жутким истеричным смехом. – Она выпила его сразу. До дна. И упала… быстро… заснула.

Тереза больше не реагировала на Сэла. И не обращалась ни к кому из нас. Она вспоминала, и Сэл вдруг отказался от своих попыток защитить жену. Или себя. Он просто слушал вместе с остальными. И нас всех парализовал ужас.

– Когда Мод заснула, я прижала к ее лицу подушку. Она размазала ее помаду, и вид у Мод стал нелепым. Меня это развеселило. Я сорвала с нее серьги и растрепала ее прическу. От этого мне стало еще лучше. Я положила горсть таблеток на стол. И несколько на пол. Как будто это она их выронила. И пошла за ребенком. Все, чего я хотела, – это эту малышку. Это был ребенок Сэла. А Сэл мой. – При этих словах Тереза приложила руку к груди, словно защищаясь от самой себя.

– Но малышка не была дочкой Сэла, – пророкотал Бо Джонсон, и его громоподобный голос вернул Терезу в настоящее.

– Нет, – вздохнула она и нахмурилась. – Это был цветной ребенок.

Эстер начало трясти. Ее маленькая фигурка задрожала так сильно, что я поторопился ее обнять, успокаивая нас обоих.

– Я слышала, как он вошел, – сказала Тереза.

– Кто? – спросил Сэл. – Кого ты слышала?

– Тебя, – махнула Тереза на Бо, который недвижно стоял в темном переулке, почти сливаясь с ночной мглой.

– Ты нашел Мод, – объявила ему Тереза таким торжествующим тоном, словно наслаждалась знанием его тайны. – Ты заплакал. Я никогда до этого не слышала, как плачут мужчины. Ты плакал долго, очень долго… А я, спрятавшись, за тобой наблюдала. А потом ты взял младенца и выбежал на улицу. А я… я тоже поехала домой, – пожала плечами Тереза. – И никто на меня не подумал, – помотала она головой.

– Ты убила Мод, – сказал Сэл, словно не мог в это поверить.

– Да, это я ее убила, – выдохнула с облегчением Тереза. – А вы все винили себя за то, что не сумели ее уберечь. Бедняжка Мод! К ее ногам всегда бросалось столько мужчин…

Бо Джонсон плакал. Беззвучно. Но его слезы, стекавшие по сжатой челюсти и черными пятнами падавшие на серое пальто, отражали свет.

– Я долго боялась, – пробормотала Тереза. – Я ведь повела себя у Мод неосторожно. Таблетки принадлежали мне, и вино из бокала я отпила. Но меня никто о ней не спрашивал. – Тереза разжала кулак мужа, взяла серьги и приложила их к груди. – Я забрала ее серьги. Хотела, чтобы что-нибудь напоминало мне о содеянном. Я каждый день ими любовалась. Я так и оставалась невидимой для тебя, Сэл. Как было всегда… Но с той поры я стала другой. Я стала… сильной. Что-то в ту ночь во мне переменилось. И я забеременела. Ты подарил мне двух дочек. И для них я невидимой не была.

В переулке воцарилась тишина. Минута осознания. Принятия. Не того, что сделала Тереза. А того, что внезапно открылось.

– И Карлу тоже ты убила, Тереза? – тихо спросил Сэл.

Она моргнула. Раз. Другой. А потом призналась и в этом.

– Тебе не следовало селить ее в нашем доме, – сказала Тереза, и плечи Сэла поникли, а подбородок упал на грудь.

– А Джека… Джека ты убила? – прошептал дядя. – Ты наняла Мики Лидо?

Нахмурившись, Тереза энергично покачала головой, и обесцвеченные пряди, выбившиеся из ее пучка, затряслись в дикой пляске. Но Сэл не поверил жене.

– Мики был человеком Рейны. Одним из солдат твоего отца, Тереза. Я никак не мог взять в толк, зачем солдату Рейны убивать Джека. Думал, может, это Александер к нему обратился. А это ты… Ты его наняла, ведь так?

– Нет, – возразила Тереза.

– Да! – взревел Сэл. – Признавайся!

У меня перехватило дыхание, ноги подкосились. О господи! Отец!

– Джек постоянно о ней говорил, – указала на Эстер Тереза. – Он разворошил прошлое. Вовлек Бенни. И в ту ночь… они участвовали в радиошоу… пели о Бо Джонсоне. Джек хотел, чтобы историю о Бо Джонсоне и Мод Александер узнали все. Он сказал, что собирается восстановить справедливость. И он бы не замолчал. Но он был смертельно болен. И, мне кажется, знал об этом. Я просто… подумала… если Джек умрет, Бенни бросит с ними возиться. Перестанет с ними играть и вернется к своей прежней жизни. Бенни никогда не любил шумихи. Это Джек заварил кашу. Это Джек подтолкнул его к этой девчонке.

– Это ты наняла Мики, чтобы убить Джека, – повторил в потрясении Сэл. – Джека… который… любил нас…

– Он все равно умирал, – взглянула на меня Тереза. – Ты знал об этом, Бенито? Он все равно бы умер. Это был… акт милосердия.

И в этот миг до меня дошло: мир «Корпорации убийств» и Альберта Анастазии был не только моим миром. Но и миром Терезы. На протяжении всей ее жизни. Она была дочерью гангстера. Женой гангстера. И она научилась жить в этом мире. В мире наемных убийц, запугивания, перестрелок, пальбы из проносящихся мимо машин и отрезанных пальцев. Тереза знала, к кому обратиться.

– Иди в машину, – сказал ей ровным голосом Сэл. Тихо. Твердо.

На лице Терезы отобразилось изумление. Как будто она только что исполнила возвышенную арию, а ей сказали, что она спела посредственно. От нее снова отмахнулись, ей опять показали ее место. Заставили ощущать себя невидимой.

– Но… – запинаясь, пробормотала она. – Я… я еще не закончила.

– Сядь в машину, – прорычал Сэл, показав на автомобиль дулом пистолета.

Он уже не мог сдержать ярости. Но Тереза не уступила. Она больше не желала ему повиноваться. Ни в этот раз. Ни в другой. Она кинулась к мужу и вцепилась в его пистолет; пальцы тети сжались как когти, а лицо исказила злоба. Отступив под ее напором, Сэл попытался вырвать пистолет из рук жены и оттолкнуть ее подальше от себя.

– Убей меня! – пронзительно закричала Тереза. – Убей меня, Сальваторе, или я убью тебя!

Но ее убил Тони-жердяй. С одного выстрела. Не дрогнув ни одним мускулом. Затем он опустил пистолет и снял шляпу, прижав ее к сердцу. Сэл упал на колени с недвижной женой на руках, в немом изумлении глядя на Тони. Тот ждал, с непокрытой головой равнодушно глядя перед собой.