Пройдя в ванную и закрыв дверь, он отменил побудку, потом позвонил домой, чтобы выяснить, не оставила ли Элли сообщения. Сообщений не было. Я в игре, сказал Чарли себе. Потом принял душ, обрушивая на себя потоки горячей воды, щедро намыливая гениталии. Дома побреется и переоденет костюм. Ничего страшного. Он вытерся полотенцем и оделся в заполненной паром ванной, и когда вышел, то обнаружил Кристину уже сидящей на кровати.

— Будешь завтракать?

— Конечно, — ответила она заспанным голосом.

— Ты можешь еще немного поспать.

Она притянула к себе подушку.

— Который час?

— Почти семь тридцать.

— Ничего себе.

— Я тут кое-что смешное предпринял, даже можно сказать параноидальное, — исповедался он с улыбкой.

Она повернулась на другой бок, будто собиралась опять заснуть.

— Что?

— Я позвонил твоей матери.

Она нахмурилась.

— Повтори, что ты сказал.

— Я позвонил твоей матери.

Она с ужасом посмотрела на него, сон как рукой сняло.

— Когда?

— Примерно час назад. Я просто хотел проверить, действительно ли ты Кристина. Она сказала, что позвонит тебе в номер.

— Ты дал его?

— Я счел, что это меня не слишком скомпрометирует.

— Ты? — внезапно она сбросила простыню и начала искать свою одежду. — Ты? Не могу поверить этому.

— Что такое? — спросил он.

— Это невероятная глупость, — с ненавистью выпалила она, натягивая трусы и лифчик. — Кто дал тебе право? Теперь они знают, где я! О, боже! Ты, который делает эти чертовы части к телефонам, и такой кретин!

— Обожди, послушай… — начал он обиженно и озадаченно.

Ее всю трясло, взгляд был бешеным.

— Мне нужно убираться отсюда.

Он обнял ее.

— Послушай, давай-ка…

— Хренов имбицил! — завопила она, вырываясь и надевая туфли. — Наверное, они уже внизу, поджидают.

Она засунула оставшееся добро в сумку и выскочила за дверь. Он быстро оглядел комнату, взял часы, бумажник, фотографию ее любовника — не оставлять же — и поспешил за ней.

Спускаясь в лифте, она в ярости мотала головой.

— Тони, или полиция, или еще кто-нибудь прослушивает телефон моей матери.

— Ты мне ничего об этом не говорила.

— Вот не думала, что ты, мудила эдакий, будешь названивать моей матери, Чарли!

Двери лифта открылись. Кристина метнулась к выходу из отеля со склоненной головой.

— Не могу поверить, что ты такое натворил, — прошипела она.

Они вышли из отеля на Шестьдесят первую улицу. Чарли хотел было предложить ей поискать место, где можно позавтракать, но она рванула от него прочь.

— Эй! — крикнул Чарли ей вдогонку. — Эй!

Стоя на тротуаре, она переждала, пока проедут два такси; воспользовавшись моментом, скинула туфли, босиком пересекла Пятую авеню и метнулась в Центральный парк. Ее темные волосы развевались — слишком быстро, подумал Чарли, мне ее и за миллион лет не догнать. Он смотрел, как она бежит с туфлями в руках и исчезает меж деревьями. Он осмотрелся по сторонам, чувствуя себя озадаченным. Что все это значит? Кроме звонка матери, разве он не вел себя адекватно? И разве не провели они чудесную ночь? Я плачу за роскошный номер, с горечью подумал он, обхаживаю ее, как знатную особу, а она убегает от меня прочь. Отчего она так перепугалась? Он бросил взгляд на пожилую женщину, с умилением созерцавшую, как ее маленькая собачка выдавила на салфетку крошечную завитушку какашки.

Потом Чарли двинулся по улице, действительно наслаждаясь утром, но чувствуя необычную, новую боль в спине. Это все из-за ночного траханья, с гордостью подумал он, потянул, наверное, что-то, но оно того стоило. Сможет ли он когда-нибудь повторить свой вчерашний подвиг? А почему бы и нет? Дома у него еще оставалось немного китайского чая, скоро пришлют еще! Мысли об этом подняли ему настроение. Он просмотрит за завтраком газету. Яичница, ведь он сможет приготовить яичницу, запросто сможет. Прочтет в газете о «джетс». Про Билла Парцельса. Позвонит Элли и выслушает ее болтовню о кустах азалии.

Когда он свернул за угол на Шестьдесят третью улицу, перед ним возник высокий мужчина, державший в руках «Нью-Йорк пост».

— Позвольте представиться, сэр, — он протянул руку. — Меня звать Томми.

Чарли вскользь взглянул на него, но продолжал идти. Швейцар Келли стоял напротив дома, ловил такси. Из парадного на улицу, и так целый день, причем всегда улыбается.

— Сэр? — обратился к Чарли высокий мужчина, продолжая следовать за ним.

Чарли раздраженно обернулся.

— Что такое?

Чарли увидел, что из-под газеты торчит черный полуавтоматический пистолет.

— Давай в машину.

Из задней двери машины, бесшумно подкатившей, вылез другой мужчина, третий же, в зеленой бейсбольной куртке, сидел за рулем.

— Эй, ребята, — сказал добродушно Чарли, — похоже, вы ошиблись адресом.

Водитель в зеленой куртке приподнял темные очки, кто-то схватил Чарли за руку.

— Боюсь, что нет, — сказал один из мафиози.

Они ехали по центру, Томми осматривал содержимое бумажника и карманов Чарли. В нагрудном кармане он обнаружил документы на Виста-дель-Мар. Руки Чарли были крепко стянуты наручниками. Водитель представился как Моррис.

— Мы никак не ожидали, что твоя подружка убежит в парк.

Чарли хранил молчание.

— Быстро же она бежала.

— Неслась как угорелая.

— Ведь ты нам поможешь, правда?

— Этого парня звать Чарльз Равич, — объявил Томми. — Теперь мы знаем его домашний адрес, адрес офиса и еще вот это, вроде как дача в Нью-Джерси.

— Посмотри, женат ли он.

Томми просмотрел документы на Виста-дель-Мар.

— Элизабет.

— Что там еще? Проверь все.

— Телефон в кармане.

— Чарльз, — спросил Моррис, — у нее есть твой номер? Включи телефон, Томми, посмотрим, может, она ему позвонит.

— Эй, эй, — вскричал Томми, обнаружив фотографию Рика и размахивая ею перед Моррисом, — только взгляни на это.

— Чудовищно! — покачал головой Моррис. — Просто варварство!

В течение пяти минут они ехали на юг, потом свернули на запад, на Четырнадцатую улицу, проехали еще один квартал на юг, в район мясокомбината. Остановились и вытащили его из машины напротив ржавой двери в стене.