В Каире выстроились на дебаркадере в ряд швейцары и комиссионеры отелей. Кондуктор в чалме, просунувшись в окно, отбирает билет. Тут же десяток голов и рук протянулся в окошко за вещами, но удалось отбиться. Их встречает Батчелор. Разыскивает во дворе вокзала омнибус с надписью «Гранд-Нью-Отель» и рядом с ним комиссионера отеля в позументах и галунной фуражке с козырьком, на медной бляхе которой те же слова, что и на омнибусе. Узнает, что номер в гостинице стоит по 20 франков в день с человека с едой. Проводит его к вагону, дает Батчелору деньги и поручает комиссионеру получить багаж и достойно поселить их.

Омнибусы между Биржевой площадью и железнодорожным вокзалом, а также идут к министерствам Хана эль-Халили и аллее Шубра. Тариф на простую поездку 1 пиастр за 1 километр, 2 километра 20 пара.

Артемий Иванович сталкивается с Клеопатрой Федоровной Дмитриевой. М-ль Дмитриева узнает его, вспомнив историю с «мечом» в ограде. Объясняет, что она — одна из тех смолянок, что ее отец был египтологом-любителем и назвал поэтому Клеопатрой. Он умер, но раньше он помогал Голенищеву, и теперь она сама помогает ему.

(Мадемуазель Клеопатра Федоровна Дмитриева. Училась в Смольном институте и помнит АИ с его «мечом» в решетке. Умна, красива, образованна. Сверкает в местном каирском свете. Любимица всех холостых офицеров. Была дочерью геодезиста Федора Дмитриева, египтолога-любителя, который помогал Владимиру Семеновичу Голенищеву в исследованиях. Когда она осиротела, то осталась в Египте и стала сама помогать Голенищеву в раскопках. Параллельно выполняла задания военной разведки и Рачковского.)

Приглашает к себе домой. «Я непременно приеду, Клёпушка».

Фаберовский дает указание Пенелопе поселиться под чужим именем Элизабет Кейвуд, сам с Артемием Ивановичем отправляется на поезде в эль-Матарию в 8 км на север от Каира на страусиную ферму, где тот должен будет на время спрятаться у мсье Дервьё.

Переехали мост, мимо окна поплыли казармы, обсерватория, фруктовые сады и виноградники, дворцы, плантации хлопка и сахарного тростника, оливы, фиги и кактусы, окаймляющие полотно железной дороги.

В деревне эль-Матария каменный купол мечети, резной каменный минарет, окруженные рощицей пальм и других деревьев.

Целая гурьба погонщиков с оседланными осликами предлагает Фаберовскому и Владимирову воспользоваться ими для поездки на страусиную ферму господ Дервьё и Кеноса всего в версте от станции. У ослов неудобные седла с кожаной массивной лукой впереди и еще более неудобные стремена. Песчаная дорога (тропа) с негустыми зарослями алоэ. К животным приставлены мальчишки, которые бегут следом. То трусцой, то галопом, оба едут на ферму. Ослы в Египте жирные и чисто остриженные (как и верблюды). Широкие мягкие седла покрыты красным сафьяном, уздечки украшены ракушками и медными бляхами. Ремни от стремян не прикреплены к седлу, а просто перекинуты через него, так что погонщику следует ухватиться за противоположное стремя, чтобы неопытный седок не упал. Мальчишки-погонщики 12–13 лет бегут следом за ослом, подгоняя ударами, отчего осел виляет задом, чтобы избежать удара.

Значительная часть песчаной равнины обнесена высоким и плотным частоколом. Ворота заперты, их отворил после окрика сторож-негр. Узнав, что господа прибыли из Лондона к мсье Дервьё, ведет их внутрь. Прошли чем-то вроде длинного коридора и вышли на широкий двор, в середине которого двухэтажный дом — жилище хозяев; перед домом цветник. Завод состоит из небольшого крытого помещения и целого ряда открытых огороженных довольно высокой оградой загонов вокруг главного здания полукругом самой разной величины: одни не более комнаты, другие больше, третьи еще больше и, наконец, один площадью десятины в две с половиной или три. В них попарно размещены страусы, которые либо лежат в песке, либо с сердитым видом расхаживают, неприязненно поглядывая на людей.

Негр проводит в главное здание. Поднимаются на второй этаж, где находится кабинет мсье Дервьё. Тот приглашает гостей на террасу, откуда открывается угрюмый и величественный кругозор. Смежная с культурным районом пустыня расстилается на необозримом протяжении тускло желтой поверхности.

Мсье Дервьё рассказывает, что здесь, где сейчас безмолствует степь (эль-Матария находится у пределов древнего плодородного Гошена), раньше был Гелиополис, он же у египтян Ону, а в библии Оон. До нынешних времен остались лишь валы и кучи камней и щебня, занесенные песком, да серый одинокий каменный обелиск, воздвигнутый воинственным фараоном Узертесеном 1-м (обелиск от храма Сенусерта I). Обелиск Озиртазена прячется теперь в довольно глубокой впадине. Тут же около, в ямке, колодец холодной воды. Здесь же, близ эль-Матарии, в марте 1800 года наполеоновский генерал Клебер с 10’000 французов разбил в шесть раз более сильное войско.

Спрашивает, не видели ли оба колодец и сикомор Мириамм, знаменитое дерево Богоматери по другую сторону железной дороги в парке. Отвечают, что нет. Мсье Дервьё советует посетить, правда, лет этой смоковнице всего 250–300. Сад еще 30 лет назад принадлежал одному из тогдашних представителей русской дипломатии в Каире. Вместо того, чтобы подарить или продать его русскому правительству, мудрый дипломат преподнес его хедиву Исмаил-паше и тот отказываться не стал. Позже он подарил сад со смоковницей императрице Евгении. Акт укрепления был заключен во имя французской империи, в доме поселились католические монахи и владеют всем.

По легенде, Богородица скрылась в дупле этой гигантской смоковницы, когда на отдыхе их нагнали слуги Ирода, а дупло чудотворно подернулось густою паутиной. В нескольких шагах от него колодец с кристально прозрачной водой.

Фаберовский говорит, чтобы Артемий Иванович намотал информацию на ус. Если Ландезен найдет его и в эль-Матарии, то Владимиров сможет повторить подвиг Марии и спрятаться в дупле сикомора.

Договариваются с господином Дервьё о том, что Владимиров до прибытия котлов будет жить на ферме.

Мсье Дервьё обясняет, что в ноябре птицы как раз несут яйца и Владимиров сможет помочь им в процессе. Спускаясь вниз, он рассказывает, что сейчас на ферме около 750 птиц, за зиму каждая страусиха откладывает от 15 до 40 и более яиц, но не более половины пригодны для искусственного разведеня. Остальные продают на еду (на приготовление яичницы и тогда берут по 10 франков за штуку) либо выпускают белок и желток и раскрашивают, чтобы затем дорого продать как комнатное или церковное украшение. Просто скорлупу продают по 5 франков. Здоровое яйцо (желтоватое, как слоновая кость) весит до 4–5 фунтов и продается на ферме за 5 франков.

Из затворов ловко выкрадывают яйца, тщательно подбирают. Для этого устроено нечто вроде сарая, в котором только одна входная дверь и маленький вырез в стене в форме страусового яйца. Прежде всего яйцо вкладывают в этот вырез и рассматривают на свет. Если во внутренности его замечают черные небольшие пятна, то, значит, яйцо негодное. Если при осмотре яйца на свет оно окажется совершенно прозрачным, его присоединяют к назначенным для выведения. Яйцо содержится при температуре (39–40° по Реомюру, 50 °C). Для нагрева предназначенной для этого воды и нужен заказанный котел. При нагреваемых аппаратах всегда есть градусник, чтобы температура не менялась и зародыши не остудились. Воздействие 45 дней.