Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Парни, к вам у меня в принципе нет претензий, вы делаете своё дело. Любой на моём месте озверел бы, если бы у него забрали детей, а ваша организация сделала это абсолютно незаконно, тайно, да ещё в отсутствие матери, не сообщив об этом ни одному из родственников. Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации и вернуть детей домой. Понимаете мою позицию?
Охранники обменялись неуверенными взглядами.
– Вы нарушили наши правила, – мрачно буркнул старший.
– Ничего я не нарушал, разве что высказал своё мнение по поводу методов работы ваших инспекторов. Так они этого заслуживают. Где сидит начальник Управления? Как там его – Рябоконь?
– Его нет.
– Что значит нет? Когда у него приёмные дни?
– Он в отпуске, уехал.
– Куда?
– Узнайте в справочной или в приёмной.
– Вы наверняка знаете, не отводите глаза. Эта сотрудница в розовом призналась, что старший инспектор Пехов, который ездил в Митяево и забирал детей, сейчас отдыхает в Верее. Очевидно, и Рябоконь там же. Где именно?
Пузан с руками до колен сделал движение, будто одновременно собирался достать мобильный и схватить Яшутина за ухо. Константин остановил его взглядом, показал удостоверение, на миг приоткрыв фото.
– Парни, я не блефую и не шучу, я действительно офицер спецподразделения Росгвардии, и в ваших же интересах содействовать мне, а не мешать. В последний раз мирно спрашиваю: где отдыхает ваше начальство?
– В доме отдыха…
– В каком?
– «Акварели».
– Где это?
– Недалеко от Вереи, по южной трассе.
– Благодарю за помощь. Свободны!
Оба охранника автоматически подтянулись, видимо, вспомнив свою службу в армии, и Константин вышел из Управления опеки, размышляя, что делать дальше. Постояв на крыльце с минуту, он вернулся в вестибюль, подошёл к тем же двум охранникам, разговаривающим с третьим, сидевшим в уголке напротив входной двери. Они замолчали.
– Не держи зла, брателло, – сказал лейтенант, заметив, что пузан всё ещё потирает руку, которую Константин едва не превратил в котлету в кабинете. – Скоро пройдёт. Коль уж вы начали помогать, позвольте задать ещё вопрос: где находится приют, куда отправляют детей после изъятия из семьи?
Все трое мужчин в серой форме уставились на него. Молчание нарушил тот, что сидел за столиком с монитором:
– Вы кто?
«Конь в пальто», – хотел сказать Константин, но сдержался. Кивнул на знакомую пару:
– Они в курсе. Так где этот приют?
– Улица Лужковская, дом пять, – буркнул пожилой.
– Благодарю, будьте здоровы. – Константин улыбнулся про себя, вспомнив известное изречение: добрым словом и револьвером можно добиться больше, чем одним добрым словом, – повернулся и покинул заведение. В машине он принял решение сначала съездить в дом отдыха «Акварели», а потом завернуть в приют, навестить и успокоить детей Зины.
* * *Пансионат «Акварели» располагался всего в пяти километрах от Вереи, чуть ли не в черте города. Константин доехал до места назначения за полчаса, не обращая внимания на писк антирадара: телекамеры ДПС засекли его по крайней мере трижды. Однако о штрафах за превышение скорости он думал в последнюю очередь, так как беспокоило другое – как убедить начальника Наро-Фоминского управления опеки отменить своё решение.
На территорию пансионата машину не пропустили, так как у него не было ни гостевого приглашения, ни путёвки. Пришлось ставить «БМВ» слева от входа, недалеко от трёхметрового щита в форме палитры для акварельных красок.
Константин дошёл до главного корпуса, в котором располагалась администрация пансионата, с любопытством отмечая ухоженные дорожки, посадки и цветники. Почитал развешанные по стенам в холле инструкции для гостей и развёрнутое повествование о создании дома отдыха. Узнал, что пансионат расположен на месте усадьбы старинного рода дворян Гагариных, что он имеет восемнадцать деревянных коттеджей разного класса, спортбазу, тир, косметический центр, бани, фруктовые сады, фонтаны и настоящий водопад. Оценил и помещённые под стекло отзывы отдыхающих, утверждавших, что сервис в пансионате достиг небывалых высот и здесь проводили время не только граждане Вереи и Наро-Фоминского района, но и москвичи, известные актёры, писатели и политики.
Подождав, когда администратор пансионата освободится, Константин подошёл к окошку, прочитал имя девушки на бейджике.
– Здравствуйте, Карина. Собираюсь поселиться в вашем санатории. Скажите, пожалуйста, у вас действительно останавливались знаменитости?
– Они и сейчас живут, – подтвердила брюнетка, обладающая модными – широкими и чёрными – бровями. – Известный казахский поэт-сказочник Вельер-Лупьяненко с женой и шестью дочерьми, артист Дон Дивов, а вчера заехала целая команда из Наро-Фоминска, сотрудники Горздрава и Управления опеки, их начальник Рябоконь – известнейший на всю Россию блогер.
– Замечательная компания! О Рябоконе и я слышал.
– А его брат – заместитель спикера Госдумы.
– О-о! Впечатляет! Вот бы познакомиться!
– Устроитесь у нас – познакомитесь. Вы откуда?
Константин смешался, не придумав ничего лучшего, как снова заявить о своей принадлежности к Национальной гвардии. Добавил поспешно:
– Я и сам блогер, только начинающий, не то что Рябоконь. Ведь его зовут Марк Ефимович? Кажется, он ещё стихи пишет.
Карина улыбнулась.
– Про стихи не знаю, Марк Ефимович известный правозащитник и останавливался у нас не раз. Остановился в трёхкомнатном делюксе, коттедж номер одиннадцать. Хотел расположиться в именном, но Фудзи занят.
– Фудзи? Это же гора в Японии.
– У нас так люкс называется.
– Спасибо, Кариночка, попробую ненавязчиво представиться. Так какой номер у вас свободен?
– Из делюксов ни одного, все заняты, два именных свита тоже, свободны только экономические номера.
– Понял, подожду. Когда освободится делюкс?
Брюнетка полистала журнал заезда.
– Двенадцатого мая ближайший.
– Вот и славно, забронируйте на фамилию, – Константин на миг задумался, поискал фамилию, – Панов, Вадик Панов.
– Нужен ваш паспорт.
– Я военный, у меня офицерское удостоверение, и то