– Таня, – перебила ее Людмила, – кто сейчас сюда заходил?

– Никто, – удивленно ответила Татьяна. – Кто сюда мог зайти? Вы же знаете, у нас с этим очень строго, посторонний человек сюда войти не может, у нас охрана на входе, и вообще… а что случилось?

– Здесь только что кто-то был, – настаивала Людмила, – кто-то вошел, как только ты вышла.

– Что вы, Людмила Михайловна! – В Танином голосе прозвучала обида и неодобрение. – Посторонний человек сюда никак не мог попасть!

– Я не говорю, что это был кто-то посторонний. Я только сказала, что сюда кто-то заходил.

Таня обиженно замолчала. Она сняла маску, нанесла на лицо крем и скромно проговорила:

– Ну, как вам?

Она явно ожидала восторгов.

Людмила посмотрела на себя в зеркало. Лицо действительно посвежело, но после визита таинственной незнакомки она не могла думать ни о чем другом и ответила довольно равнодушно:

– Ну да, хорошо…

– Хорошо? – Таня чуть не плакала. – Да это чудо что за маска! Просто волшебство!

– Волшебство, волшебство… – вяло поддакнула Людмила, встала из кресла, сунула Танечке крупную купюру, чтобы загладить обиду, и поскорее вышла в коридор.

Здесь, вместо того чтобы идти к выходу, она остановилась в раздумье.

Таня права: посторонний человек не может попасть в салон, его не пропустит охранник. Сотрудницу салона Людмила узнала бы. Значит, к ней заходил кто-то из клиенток. И скорее всего, она еще здесь…

В салоне было еще четыре кабинета. Людмила толкнула первую дверь, за ней Вика, тоненькая брюнетка с колечком в носу, колдовала над волосами полной шатенки лет пятидесяти. Хм, а тетя-то почти лысая, оттого и причесывается в отдельном кабинете! Клиентка недовольно покосилась на Людмилу, Людмила извинилась и закрыла дверь.

С этой шатенкой она время от времени встречалась на тусовках, помнила ее неприятный, визгливый голос. Ну надо же, а ведь когда она при полном параде, то и не скажешь, что волос совсем нет… Нет, это не она заходила в Танину комнату…

Следующий кабинет был вообще пуст.

За третьей дверью Лиза, маленькая смешливая толстушка, делала маникюр худенькой старушке, матери известного бизнесмена, владельца сети супермаркетов. Нет, это точно не она…

Осталась последняя дверь.

Людмила приоткрыла ее, заглянула…

В кресле полулежала женщина. Больше ничего про нее нельзя было сказать, потому что лицо этой женщины было покрыто густой зеленоватой маской, волосы убраны в яркую пластиковую шапочку, а поверх одежды красовалась яркая накидка с картой Венеции. Над клиенткой трудилась Лена, крупная рыжая девица с розовой веснушчатой кожей. Лена оглянулась на дверь, узнала Людмилу и спросила:

– Людмила Михайловна, вам чем-то помочь?

– Да нет, спасибо… – пробормотала Людмила. – Я ошиблась дверью…

Прежде чем выйти, она еще раз оглядела клиентку.

Из-под цветной накидки виднелась узкая рука с темно-коричневым маникюром. Значит, она брюнетка…

Людмила закрыла дверь, прислонилась к стене, перевела дыхание.

Она ничего не узнала. Эта ли женщина заходила к ней? Эта ли женщина сказала, что знает что-то о смерти Антона?

Только сейчас Людмила осознала, что смерть мужа и вправду была какой-то странной.

Антон никогда ничем не болел, и когда появились первые признаки недомогания, он был скорее удивлен, чем озабочен. У него начался сухой кашель, озноб, слабость. Пару дней он еще ходил на работу, принимал антигриппин и витамины, но ему становилось все хуже. Тогда Антон вызвал врача, Леопольда Давидовича, который лечил всю семью.

Леопольд приехал, прослушал легкие, озабоченно покачал головой, измерил давление и сказал, что Антона нужно везти в больницу.

– Да что вы, – поморщился Антон. – Это же просто грипп…

– Не знаю. – Леопольд неодобрительно поджал губы. – Не нравится мне этот «просто грипп»! Кашель нехороший, и давление чересчур низкое. Как хотите, нужно в больницу! В домашних условиях я не могу взять на себя ответственность…

Он вызвал транспорт, Антона положили на носилки, потому что сам он не мог идти из-за слабости. Людмила хотела ехать с ним, но тут пришел брат, сказал, что это ни к чему, что он сам съездит в больницу и убедится, что Антона там хорошо устроили. Людмила знала: спорить с ним бесполезно, тем более она совершенно не умела что-либо организовывать, договариваться, не умела вовремя прикрикнуть. Нет, брат, несомненно, принесет больше пользы.

Больше Людмила не видела Антона.

Через час Леопольд позвонил ей и смущенным, растерянным голосом сообщил, что Антон умер.

– Мы делали все, что могли…

Людмила долго не могла понять, что он ей говорит, а когда поняла, то оцепенела, а потом разрыдалась.

– Ведь это был просто грипп… – проговорила она сквозь слезы, – вы же сами сказали… От гриппа не умирают…

– Ну да, ну да. – Леопольд бормотал что-то про непредвиденные осложнения и ослабленный организм.

Людмила долго плакала, до икоты и судорог, она смутно помнит, что приходил отец, потом появился Леопольд Давидович и сделал ей укол. Она тут же заснула, а утром Леопольд выписал успокоительные таблетки, от которых она находилась в полной прострации, ее ничего уже больше не волновало и не трогало. Она и в Сиам согласилась ехать, потому что было все равно.

И вот теперь появляется какая-то незнакомка и говорит, что знает о смерти Антона больше, чем она, его жена… его вдова…

Вернувшись домой, Людмила растерянно бродила по комнатам, хотела выпить кофе, чтобы прояснилось в голове, позвонила уже Анне Ивановне. Но тут же представила, как по квартире разносится кофейный аромат, и ее замутило.

– Мне чаю, и… у нас нет ли варенья покислее?

– Кизиловое есть… – после недоуменного молчания ответила Анна Ивановна, – сейчас принесу…

В ожидании чая Людмила ушла к себе, села за туалетный столик. Машинально выдвинула ящик комода, достала зеркало – то самое, которое она привезла из Ангарска.

Из этого зеркала на нее смотрело незнакомое лицо.

Нет, разумеется, это была она – ее глаза, ее губы, ее волосы – но в то же время все это было другим, не таким, как в большом трюмо испанского туалетного столика. Глаза были ярче, губы – решительнее, даже волосы лежали как-то свободнее.

– Ну, здравствуй! – сказала она этой новой, незнакомой себе. – И что же это значит?

– Здравствуй, – ответило ей отражение, – это значит, что ты начнешь новую жизнь. И для начала выяснишь, что знает та женщина, которая приходила к тебе в салоне.

Людмила вздрогнула, растерянно тряхнула головой: что с ней происходит? Она сходит с ума? Не хватало только разговаривать с собственным отражением!