Гласила короткая подпись под фото, с которого в хищном оскале на меня смотрел Арчи. Но не его оперативность в желании пообщаться со мной, а само содержание снимка, покоробило до глубины души. Обнажённая девичья спина переходила в изящные изгибы бедер, на упругих ягодицах по-хозяйски лежала ладонь Арчи, который стоял лицом к объективу.

Оба нагие, с поблескивающими каплями пота, откровенно и недвусмысленно жались к друг другу.

Я до боли закусила щёку изнутри, почувствовав странный завистливый укол.

В диком напряжении доехал до первого красного светофора, который словно издеваясь, загорелся предупреждающим сигналом в самый последний момент. Было обиднее всего словить у самого дома стопор на светофоре, но вильнуть между мусоровозом и патрульной "ппс" стало бы в этот ранний час — роковой ошибкой. Я без особого воодушевления следил за цифрами отсчёта на пешеходном переходе. Ждал сигнал к движению как примерный гражданин, хотя кровь бурлила, побуждая к агрессивным действиям.

В собственном раздражении я вовсю винил Мальвину и её умение совершать непростительные диковатости. Не поехала бы со мной, не села играть в карты, не имея денег, ничего подобного не произошло бы.

А сейчас я мучился в агонии от желания затащить её сестру в постель, или даже обойтись без мягких перин, просто нагнуть над байком и сделать нам обоим хорошо.

Я же отчётливо видел, как Лика плыла рядом со мной, как подставляла тело и сама горела от безумия происходящего, наполняя меня до краёв удовольствием, хотя я и голой-то не видел её ни разу. От фантазий выступил пот, вспотевшие ладони плохо чувствовали грипсы и я поспешил обтереть их о джинсы. А вот наваждение стереть с рук, которые помнили каждый изгиб Ликиной фигуры — стало невозможным.

Пропустив обе машины вперед, выждал, дав им форы, прежде чем выжать ручку газа на максимум. Ветер завыл в ушах, обхватывая щеки холодным порывом.

Вот только скорость нисколько не успела остудить пыл, а возбуждение даже спустя длительное время держало все тело в тонусе, спустившись к паху.

Помогать самому себе, я не привык, если конечно, передергивание в кулак не предполагало наличие сексуального тела рядом.

За неимением желанного объекта под рукой, я набрал короткое сообщение, пригласив в гости безотказный вариант.

Кристина артачилась, но недолго. Набивала себе цену, которую я давно знал и лишь по доброте душевной всегда завышал. Но проигнорировав все её протесты и пропустив мимо ушей сонное заявление о раннем утре, эгоистично настоял, чтобы она приехала в течение часа.

Вызванная на помощь Крис приехала быстро, я едва успел принять душ, как на пороге появилась высокая рыжуля. Плавно шагнула через порог, захлопнув за собой дверь.

— К чему такая срочность? — обезоруживающе улыбнулась, схватившись пальцами за полотенце, небрежно повязанное вокруг моих бёдер. — Пожар? Или требуется реанимация? — скользнула ладонью к паху, удовлетворенно закусывая губу. — Пациент очень даже жив.

Я молча схватил её за руку и пока сам не успел передумать, потащил вглубь комнаты.

Включать режим романтика, который бы неспешно раздевал и любовался прекрасным телом партнерши, было лишним. Кристина прекрасно справлялась со всем сама. Даже свитшот снимая через голову, соблазнительно выгибалась навстречу моим рукам. Медленно оголяла уверенную троечку, приспуская с покатых плеч лямки белья, чтобы освободить из чашек налитую грудь.

Рот наполнился голодной слюной, вдруг оттенив мятный вкус зубной пасты привкусом Ликиной кожи. Губы с фантомным дрожанием сомкнулись, словно вспомнив тугую горошину соска той, чьего физического присутствия не было сейчас в моей квартире.

Лика нагло отпечаталась на подкорке, затмив воспоминаниями всю прелесть того, что я сейчас видел и мог с удовольствием взять.

Вот только удовольствие оказалось сомнительным, я снова и снова думал о Лике. И твёрдая эрекция под полотенцем была вовсе не заслуга Кристинки, хотя её тело более соответствовало стандартам моего любимого типажа. Зажмурился, пытаясь прогнать навязчивый образ, стиснув пальцы на тонкой талии вовремя подошедшей ко мне Кристины.

— Арч, — хрипло отозвалась она, прильнув всем телом, сладко застонав, когда я вслепую нащупал округлую грудь. Задев небрежно подушечкой пальца напряжённый сосок.

Кожа гладкая, плоть податливая и даже запах приятно манящий, но я все равно её не хотел.

Мать твою, Чижевский! Это же глупо быть задроченным мыслями о сексе с одной, когда можно получить его с другой.

— Крис, подожди.

Отлип от горячего тела, поймав раздосадованный взгляд, зато свободно вздохнув. Смахнул с экрана заставку, нашёл камеру, переустановил фронталку, таймер и несколько снимком за один щелчок. Настроил реагирование камеры на жест.

Идея ужалить Лику эротичным фото, пришла спонтанно, волнительной волной отхлынув от головы. Пусть знает от чего глупая отказалась.

— Мы снимем "хоум" видео? — залилась краской Кристина, но развернулась к камере лицом, прогнувшись в спине и призывно скользнув ладошками к кромке ажурных трусиков.

— Типа того, — хмыкнул в ответ, встав на прежнее место, увидев себя на экране телефона почти в полный рост. — Снимай, — грубо скомандовал ей избавиться от белья, обещая что-то горячее в первую очередь ей, а не себе. Зная наверняка что сегодня с Крис дальше подросткового эксперимента с петтингом не зайду. — Повернись.

И пока Кристина увлечённо терлась об меня, пытаясь ладошкой вернуть себе власть над моим телом, я махнул рукой.

— Спасибо, — шумно чмокнул в ухо, даже отказав себе в удовольствии прикусить нежную мочку. Раззадоривать и без того возбужденную девушку, чтобы потом отморозиться, даже для меня свинство.

— Ты серьёзно?

Свела в непонимании тонкие брови к переносице, взглянув прямо в глаза, с надеждой увидеть в них объяснение.

— Угу, — уткнулся в телефон, старательно подбирая слова для короткой подписи фотографии. — Тебе такси вызвать?

— Обойдусь…

Этим Кристина мне нравилась больше всего. Безотказная, понимающая с полуслова, да ещё и фотогеничная.

Но всё же, я бы выбрал продолжить фотосессию в стиле ню с Ликой.

Чёрт, теперь не мог даже просто подумать о ней, как в паху начинало адски пульсировать.

Я сразу поняла, что Андрей Юрьевич позвал меня по серьезному делу, других-то и не было между нами. А когда мы вновь вернулись в клинику, вызовам к нему в кабинет, я перестала удивляться. Молилась лишь об одном, чтобы новости не несли с собой катастрофических последствий.

Мужчина не отреагировал ни на мой стук в дверь, ни даже на моё присутствие. Он сидел за столом у окна, нависнув над разложенными медицинскими картами. Задумчивость вкупе с бессознательным проявлением сочувствия ко всем своим пациентам не могла не подкупать.