Логан вставил ключ в отверстие на панели, установленной на краю платформы.

Из глубин тоннеля с грохотом примчался беспилотный лабиринтолет и остановился у посадочной платформы. Логан и девушка зашли внутрь, дверь автоматически закрылась, ремни безопасности на них защелкнулись.

– Место назначения? – спросил автопилот.

– Убежище, – произнесла Джессика.

Лабиринтолет начал плавно двигаться, а Логан принялся размышлять: все как-то слишком просто – сел в лабиринтолет, сказал «Убежище», и вот ты уже едешь. Куда именно? А Джессика, что делать с ней?

Через некоторое время лабиринтолет остановился, дверь открылась, однако девушка не двигалась.

– Они могут изменить цвет глаз, но не могут изменить характер человека. Ты – не мой брат, – твердо заявила она.

– Он умер.

– Ты убил его. – Губы Джессики плотно сжались.

– Нет, но я видел, как он погиб. Он отдал мне ключ, он хотел этого.

На мгновение ее лицо застыло, затем она тихо заплакала.

Как утешить ее? Сказать: «Мне жаль»? Но песочные люди не должны сочувствовать. Он сделал то, что должен был сделать.

– Послушай, твой брат погиб, но мы с тобой живы. И если мы не хотим умереть, нам нельзя останавливаться. Другого выхода нет.

– Вы прибыли к месту назначения, – словно в подтверждение его слов произнес автопилот.

Логан и Джессика вышли, и лабиринтолет тут же умчался. Платформа выглядела заброшенной. Пыльный луч света пронзал тоннель сквозь дыру в потолке. Металлические панели отвалились от стен и были свалены в кучи, напольное покрытие потрескалось, обнажая каменную кладку. На одной из поржавевших стен висел выцветший и обтрепанный плакат с силуэтом бегущего человека, поверх него большими буквами было выведено: «ПОЗОР», под плакатом кто-то дописал мелом «БЕГЛЕЦЫ СМЕРДЯТ!»

Погнутый указатель на краю платформы гласил: «Собор».

«Что дальше? Это и есть Убежище – изолированный район города, в котором обитают эти отщепенцы – беспризорники?» – задавался вопросами Логан.

– Ты слышишь? – спросила Джессика.

Послышалось отдаленное пение, оно эхом разносилось с верхнего уровня. Охотник отошел в тень и потянул Джессику за собой, они замерли в ожидании. Голос был детским, он то затихал, то становился громче:

– Беспризорники, – сказал Логан, напряженно вглядываясь в темноту.

Пение слышалось уже совсем близко:

Маленькая фигурка в синей изодранной одежде возникла в луче света на платформе. Девочка лет пяти. Она волокла за собой какой-то предмет. Босая, лицо испачкано, волосы растрепанные, ноги худые.

Девочка перестала петь.

– Не бойся. Меня зовут Мэри-Мэри 2.

Логан вышел из тени.

– Что ты здесь делаешь?

– Он сказал мне встретить тебя.

– Кто сказал?

Глаза девочки округлились.

– Старик, кто же еще.

Джессика схватила ребенка за плечо.

– Что за старик?

– Старик с черными и белыми волосами, глубокими морщинами на лице, он выглядит таким мудрым. Он самый старый человек в мире.

– Баллард!

Девочка достала серебряный ключ из кармана.

– Он сказал мне передать тебе это.

Логан взял ключ и спросил:

– Нам нужно использовать его сейчас?

– В десять часов, – ответила девочка, подняв тощие руки и растопырив все десять пальцев. В центре ее правой ладони мягко светился желтый цветок.

– Десять часов, – повторила Джессика.

Логан посмотрел на настенные часы: оставалось двенадцать минут.

Джессика внимательно вглядывалась в глаза ребенка.

– Где ты живешь, Мэри-Мэри?

– Здесь, – с улыбкой ответила та.

– Почему ты не в яслях?

– Я очень умная.

– Ты голодаешь?

– Здесь можно добыть пищу.

Девочка открыла потертую тряпичную сумку, которую приволокла с собой, и с гордостью показала старую ловушку для крыс. Джессика побледнела.

– Я никогда не поднимаюсь наверх, – продолжила Мэри-Мэри. – Там живут плохие люди, они преследуют вас. До свидания! Ты очень милая старушка.

Девочка презрительно посмотрела на Логана и ушла в глубь тоннеля.

– Мне кажется, я ей не понравился, – произнес Логан.

– Ей здесь не место, – отозвалась Джессика. – Одна в таком месте. Она должна быть в яслях с другими детьми.

– Кажется вполне самодостаточной.

– В яслях ее бы защитили.

– Так же, как и тебя?

– Конечно. Ни один ребенок младше семи не должен оставаться один. Я была счастлива в яслях.

Они сели на краю платформы.

– Нет, не была я счастлива. – Голос Джессики задрожал. – Тогда я принимала все как должное, без лишних вопросов, но я никогда не была там счастлива.

Логан внимательно слушал, ему хотелось узнать о Джессике больше, понять ее.

– Почему детей забирают у родителей сразу после рождения? Почему разлучают брата и сестру на целых семь лет? – Девушка всматривалась в лицо Логана. – Когда ты начал сомневаться в правильности того, что мы должны умирать в двадцать один год?

– Не могу вспомнить, когда именно. Конечно, я слышал эти истории.

– Про Балларда?

– Да, про него и про все остальное.

– Про Убежище? В детстве я мечтала, чтобы все это было правдой.

Взгляд Джессики снова стал твердым.

– Ты когда-нибудь думал о своей матери, какая она, что чувствовала, как выглядела? Гордилась бы она тобой сейчас?

– Может, ей удалось убежать, – уклончиво ответил Логан.

– Я никогда не узнаю, кем была моя мать. – Джессика нахмурилась. – Это неправильно, дети должны познавать материнскую любовь. У маленькой Мэри-Мэри должна быть мать, которую она бы любила. Машина никогда тебя не полюбит, только людям дано любить.

– Где ты работала до того, как решила бежать? – спросил Логан.

– Дизайнером на автомобильном заводе. Три часа в день, три дня в неделю. Ненавидела свою работу.

– Почему ты не бросила ее?

– Потому что это работа. Альтернативы все равно нет. – В голосе Джессики слышалось презрение. – Ты можешь рисовать, писать стихи, играть в парные игры, проходить процедуры очищения огнем в галереях или посещать стеклянные дома в Аркаде, разводить розы или собирать камни или даже писать репортажи для новостей, но это все настолько бессмысленно, что я…