У противоположной стены собирались люди, выстраиваясь в широкий полукруг. Демпси увидел вращающиеся над головами цепи с огненными шарами на концах. Он протиснулся в первые ряды вновь образовавшейся толпы и увидел, что цепями крутит Марина, танцуя с пылким самозабвением, которое заставляло вспомнить исторические фильмы о Римской империи и черкесских рабынь, со всей страстью отдающихся пресыщенному императору. Она упала на колени и откинулась назад, коснувшись затылком пола и продолжая крутить десятифутовыми цепями, а потом одним стремительным движением поднялась на ноги и закружилась на месте, воплощением чувственности, плавно виляя бедрами, похожая на женщину-змею. Марина приблизилась к Демпси, не сводя с него пристального колдовского взгляда, вращая цепями перед собой так, что они описывали в воздухе пересекающиеся круги и огненные шары пролетали всего в нескольких дюймах друг от друга, а потом медленно отступила прочь, выставив грудь. Он был настолько очарован грацией тонкого мускулистого тела, что не обернулся, когда почувствовал прикосновение чьих-то пальцев к затылку, а в следующее мгновение кто-то сорвал повязку у него с глаза и сильно толкнул в спину. Демпси выбрался из толпы, ища взглядом убегающего человека, и тут заметил мушку. Как и в прошлый раз, в туалете «Голливуд Лаунж», она разрослась, превратилась в сплетение тонких черных линий, занимавшее все поле зрения. Однако теперь мушка напоминала не коридор, а неровно сплетенную паучью сеть, делившую на сегменты пеструю разноцветную картину, стоящую перед глазами Демпси. Один из сегментов начал белеть с края и в считаные секунды побелел полностью, потом то же самое произошло с другим сегментом, и еще с одним… танцующая толпа постепенно скрывалась от взгляда. Словно перед Демпси замазывали штукатуркой незримую стену. Вскоре осталось лишь несколько незабеленных шестиугольников неправильной формы, в которых он, охваченный смятением, увидел сначала часть женского лица, фрагмент цветастого платья, а потом – упав на колени, потеряв ориентацию в пространстве – свою повязку на бетонном полу. Теперь он ослеп окончательно. Окутанный непроглядной белизной, объятый ужасом, раздирающий рот в неслышном крике. Он повалился на бок, перекатился на спину, почувствовал вибрацию пола, дрожащего в такт громовым ударам басов, услышал пронзительные завывания синтезаторов. Узор тонких трещин выступил из белизны, стоящей у него перед глазами, и в считаные секунды превратился в изображение черной двери. Черная металлическая дверь, тусклая, исцарапанная, с круглой красной ручкой. В белой стене. Процесс ускорился. Словно у человека, летящего вниз на «американских горках», эмоции у Демпси спрессовались в чувство жуткого радостного возбуждения. Еще один узор проступил на черной двери, сплетение красных линий затянуло глаза частой сетью, и неведомая сила втянула Демпси в ярко-красное помещение, где звучала приглушенная музыка и что-то бледное и окровавленное лежало на полу, а со стены на него пристально смотрела маска. Деревянная фигура, похожая на скульптуру Человека-рыбы из лавки лекарственных трав, только в откровенно африканском стиле. Более страшная на вид. Потом Демпси вгляделся в лишенные зрачков перламутровые глаза. Он словно уменьшился в размерах, или глаза идола вдруг увеличились – превратились в огромные выпуклые шары. Из них возник узор тонких линий, за которым опять начиналась белизна, но теперь она стала пространством залитым жемчужным сиянием, глубоким, тихим. В нем проявился еще один затейливый узор – нечто вроде головоломки из тысяч переплетенных тонких линий, которые расползлись в сияющей глубине, как трещины на стекле, образуя неправильные геометрические фигуры, постепенно обретающие цвет и объем, складывающиеся в картину знакомого Демпси мира, вызывающего в памяти топографическую карту, нарисованную у него на лице. Он стоял на возвышенности, глядя на голые холмы и долины, унылый пейзаж в бурых тонах. Крутые холмы, соединенные зубчатыми скалистыми грядами, долины между ними; а посреди самой глубокой долины, окруженная зданиями из грязно-желтого камня, зияет черная дыра. Овал абсолютной пустоты. Озеро, подумал Демпси. И развалины вокруг. Но у него на глазах недвижная гладь озера пришла в волнение, начала вращаться и вскоре расступилась, превратилась в тоннель, в бешено кружащихся недрах которого мелькали огни, словно вход в проточенную червем пещеру, где, под действием законов взбесившейся физики, целые галактики проносились сквозь пустоту с космической скоростью. Кружащиеся огненные шары под темной водой. Глядя на них, Демпси почувствовал движение в левом глазу, словно в нем тоже происходило нечто подобное, словно глаз и изображение являлись единым целым или, по крайней мере, имели родственную природу, действовали в согласии друг с другом. Взглянув наверх, он обнаружил, что небо тоже превратилось в головокружительный вихрь огня и пустоты, и понял, что место, где он находится… это и есть земля, крохотная аномалия в безмерном пространстве вселенной, имеющая для окружающей реальности не больше значения, чем мушка у него в глазу. Демпси ждал, когда в картине иллюзорного мира появятся трещины, когда из глубины выступит другой мозаичный узор и перенесет его в другое измерение. Но ничего не происходило, и при мысли, что отсюда нет выхода, что он является частью внушающей дикий ужас реальности, конечной деталью конечного мира, созданного из земли и высшей воли, подвешенного в бесконечности по прихоти Олудамара или другого бога, жалобный стон вырвался у него из груди. Демпси не мог найти утешения, способного смирить ужас, наводимый на него этим фантастическим и все же до боли достоверным видением, и он лишился чувств, выключился, вспыхнув как точка на угасающем экране телевизора, обретая спасение если не за пределами кошмара, то по крайней мере в мраке собственного беспамятства.

Он лежал на спине. И по-прежнему слышал музыку, но в отдалении. «Оклемался», – сказал мужской голос. Яркий белый свет. Демпси прищурил глаза. Мушка вернулась к прежним размерам: темное пятнышко в глазу. И это было хорошо. Он чувствовал себя так, словно не спал неделю. Взвинченный, возбужденный. В голове – слишком много вопросов, чтобы сосредоточиться на каком-то одном. Он сконцентрировал все свое внимание на настоящем моменте.

– Билли? – Над ним склонилась встревоженная Марина. – Ты в порядке?

Демпси попытался сесть, но она не позволила.

– Все нормально, – проговорил он, спуская ноги на пол.

Белая комната с белыми застекленными шкафами, похожая на кабинет медсестры в школе. У шкафов стоял тучный мужчина с густой щетиной.

– Что за дрянь вы приняли? – спросил он Демпси.

– Я ничего не принимал. У вас есть бинт?

– Вы были без сознания почти час.

– У меня проблемы со зрением. Мой глаз… болит от света. – Он уставился на мужчину. – Я целый час был без сознания и вы не вызвали «скорую»?

– Пульс у вас был в норме.

– Вы вообще когда-нибудь вызывали «скорую»? Я имею в виду, работая здесь?

– Зачем?

– Не хотели осложнений, да?

Мужчина пожал плечами.

– Где твоя повязка? – спросила Марина.

– Кто-то ее утащил. – Демпси обратился к мужчине: – У вас есть марля и бинт? Сделайте мне повязку на глаз.