– Отличная идея, Чез! Подхватить сифилис и через полгода сыграть в ящик. Никто уже не вернет трупы обратно в камеру.

Солл смотрел с тоской на веселых парней, в жилах которых бурлила неаполитанская кровь. Редкая возможность увидеть их чистыми и бритыми. Солл хорошо относился к ним и даже сочувствовал. Многие гниды выходили за стены тюрьмы, хотя им бы надлежало сидеть в ней с цепью на шее, а эти безродные макаронники обречены на вечное прозябание в клетке, сжигая свою молодость и пыл.

– Плоские шутки, Джакобо. Проваливайте! – рявкнул Солл.

– Этот тип думает, что он очень страшен и грозен. А? Как думаешь, Чез?

– Я весь дрожу. Пора сваливать.

Появился сопровождающий со связкой ключей. Сначала они шли по узкому длинному коридору, затем спустились на два этажа, перебрасываясь остротами с заключенными, чьи обросшие рожи торчали из-за решеток, потом новый коридор, десяток дверей, стук каблуков, звон ключей, серые стены и, наконец, ворота.

Охранник у последней двери проверил пропуска и взглянул на часы.

– Опаздываете. Сорок секунд свободы уже съели.

Он отодвинул засов и открыл стальную калитку. Узники переступили порог и услышали, как за спиной хлопнула дверь.

Яркий солнечный свет ослепил их, и они замерли на месте, щуря глаза.

Чезаре оглянулся.

– Как приятно не видеть за своей спиной надзирательские рожи!

– Дыши поной грудью, Чез, и забудь о них. Давай решать, в какую сторону нам идти. Что-то я не вижу указателей.

– А небо-то без клетки. Как тебе это нравится? Чистенькое! Кто-то его простирнул к нашему выходу. Голубое, как над Неаполем.

– Может, еще стихами заговоришь? Совсем рехнулся на радостях!

– О, нет! Вернется на землю. Есть идея смыться.

– Идея принимается каждый раз, как выдвигается, но результат всегда остается прежним. И погулять не дадут и смыться не удастся. Когда на двоих шесть долларов, великие планы не сбываются.

– Зато за шесть долларов можно здорово напиться. Для любого бара это деньги.

– Идея принимается, эта уж наверняка осуществится.

Слим сидел за рулем «паккарда» и наблюдал за тем, как двое здоровенных парней, похожие на тех, чьи портреты он видел, вышли из ворот тюрьмы. Он ждал, когда отойдут в сторону, но эти идиоты поставили чемоданы на землю и разинули рты. Слиму надоело ждать, он повернул ключ зажигания, и мотор тихо заурчал.

Машина плавно подкатила к зевакам и остановилась у обочины. Приоткрыв заднюю дверцу, Слим коротко бросил:

– Садитесь в машину.

Джакобо, стоявший ближе, наклонился над дверцей и заглянул в салон.

– Ты это нам, дружок?

– Поговорим, когда откатим подальше.

Джакобо оглянулся. Через смотровое окошко за ними наблюдал охранник.

– Ты прав. Чез, в машину!

Они впрыгнули на заднее сиденье и не успели еще захлопнуть дверцу, как машина сорвалась с места.

– Кому мы обязаны столь пышной встречей?

– Меня прислал Дэйтлон.

Итальянцы переглянулись.

– Черт бы его подрал! Ты хочешь сказать, что Дэйтлон стал большим человеком, боссом?

– Тебя что-то не устраивает? – огрызнулся Слим.

– Нет, все в порядке, – сказал Чезаре. – Крис – отличный парень, немного фантазер, но вот уж не думал, что он захочет нас увидеть…

– Не только он, – оборвал его Слим, глядя в зеркало заднего обзора. – Вы остались кому-то должны на свободе?

– Нет. С кем надо, мы рассчитались. Кое-кто нам должен, но не мы.

Джакобо оглянулся. В трехстах ярдах на той же скорости шел черный «бьюик».

– Это ловкачи прицепились к нам, как только мы отъехали. Поджидали в переулке. Кто-то на вас имеет зуб?

– Нет, парень, это обычные копы из отдела по надзору за «бывшими». Они не представляют собой большой опасности. Их задача – ходить за нами по пятам. Через сорок восемь часов приволочь в суд, а затем водворить обратно в камеру.

– Это не входит в планы Дэйтлона. Уйти от них можно, но от этого положение наше не улучшится. Лишний день на свободе. Суета того не стоит.

– Посмотрим, – сказал Слим.

– Ну, как там Крис, дружок? Ты на него работаешь?

Слим молчал. Он снизил скорость и начал петлять по городу. Машина не отставала. По его расчетам, отрыв должен начаться с тридцатой авеню. Когда «паккард» свернул на нее, Слим выжал педаль газа. Гонки начались. За окнами мелькали улицы, перекрестки, дома. Фигура Слима оставалась неподвижной. Он крепко сжимал руль и перебирал ногами педали. Визг тормозов то и дело разрезал воздух. Канал, мост, поворот… Машина преследователей догоняла.

Братья прыгали на сиденье и орали, как на футбольном матче.

– Не подпускай их! Что ты делаешь?!

Следующий мост. В последнюю секунду Слим ударил по тормозам и свернул в сторону.

Машина преследователей влетела на мост и через секунду свалилась в воду.

– Фортиссимо! – вскрикнул Чезаре!

– Шедевр! – добавил Джак.

– Черт! Мост разобран! А где же предупреждение?

– Я утром убрал его, – тихо сказал Слим, сдавая назад.

Машина развернулась и медленно покатила по дороге.

Они видели в окно, как «бьюик» шел ко дну, и как из него выпрыгивали ребята в штатском. Барахтаясь в воде, они не знали, что им делать, то ли вылавливать свои шляпы, то ли плыть к берегу.

Дэйтлон сидел в глубоком кресле с сигаретой во рту и мягко улыбался. Гости устроились на диване и, причмокивая, потягивали виски из глубоких стаканов. Слим копошился возле бара с бутылками.

– Ты стал дорого стоить, Крис, – оглядывая помещение, обронил Джакобо.

– Внешний лоск. Он ничего не стоит. Я лишь подбираюсь к лакомому кусочку.

– Что ни говори, но здесь шикарно, – добавил Чез, ставя пустой бокал на стол.

– После камеры тебе куриный насест покажется дворцом. Но перейдем к делу. Как я понял, вас пасут копы, и мне это не нравится. Впрочем, это детали. Меня беспокоит другое обстоятельство. Вы получили четыре года, а вышли через шесть. Для дополнительного срока надо очень хорошо поработать. Неужели вы совершили какую-то оплошность в тюрьме? На вас это не похоже.

– Ты знакомился с нашим досье? – спросил Чез.

– Поверхностно. Я лишь знаю, что вас подставили и вы загремели на четыре года. Мне удалось узнать, где вас содержат и когда освобождают. Это все.

Джакобо провел ладонью по курчавой шевелюре и откинулся на спинку дивана.

– Много воды утекло, с тех пор, когда мы с тобой вместе коротали время за стенами Сан-Квентина. Если мне не изменяет память, то мы вышли из нее на четыре года раньше. Чудные были времена. Деньги валялись на земле, и только ленивый не хотел их поднять. Поначалу мы перебрались в Детройт, подальше от Фриско, где успели намозолить глаза, и занялись перегоном машин в Канаду.