Эрл чуть заметно кивнул.

— Эрл, — сказал Ди-Эй, — вы годитесь для этой работы, как ни один другой человек на земле.

— Похоже на то, — согласился Эрл, глядя на ярко одетую, веселую молодежь, потягивающую шампанское, танцующую джиттербаг, заливисто смеющуюся, сжимающую в объятиях такую же молодую плоть, и подумал: «Проклятье, я снова дома».

За окном тянулась Западная Виргиния, хотя, возможно, это был Огайо. Ночью трудно определить точно, да и поезд неудержимо мчался вперед. Эрл сидел в отдельном купе, наблюдая, как за окном в темноте пролетает Америка, и чувствовал, как вагон потряхивало на стыках. Голова у него болела, зато после целого дня героического пьянства он чувствовал себя более или менее трезвым.

Отдельное купе было последней подачкой страны одному из ее героев. Обладателю медали Почета не подобало ехать на жестком сидячем месте, не полагалось пытаться дремать вполглаза в неудобной позе, потому что в ребрах у него все еще сидел металл и спина болела. Но он не пил.

Джун спала на нижней полке. Эрл отчетливо слышал ее ровное дыхание. Но сам он все еще сидел на кожаном диванчике перед маленьким круглым столиком, ощушая дорожный ритм и устремляясь мыслями вперед, к тому, что станет его новой судьбой. Потом Джун заворочалась.

— Эрл?

— Я думал, что ты спишь, милая. Тебе нужно немного поспать.

— Я не могу спать, если ты никак не заснешь. Эрл, с тобой все в порядке?

— Да, мэм. Все хорошо.

— Эрл, ведь ты пил, правда? Я чувствую запах.

— Да, я останавливался, чтобы выпить, пока гулял. Я праздновал. Я был счастлив. Я повстречался с президентом. Я побывал в Белом доме. Я получил большую медаль. Меня фотографировали. Таких дней бывает немного.

— Эрл, кстати, о медали. Она оказалась в кармане твоих форменных брюк. Лента вся помялась. Я положила ее в коробку. Ты должен беречь ее. Когда-нибудь ты передашь ее сыну.

— Знаешь, милая, если у меня когда-нибудь будет сын, не думаю, что я скажу ему: «Вот, смотри, каким великим человеком был твой отец». Так что, если у меня будет сын, я позволю ему просто вырасти без всяких баек о том, какой я славный и знаменитый, тем более что сам никак не припомню в своей жизни ни одного такого вот проклятого великого дня.

— Эрл, ты все это время такой сердитый.

— Я переборю это, клянусь тебе, Джуни. Я знаю, что для тебя это будет нелегко. Понимаю, что теперь совсем не похож на того человека, за которого ты вышла замуж.

— Тот Эрл был красивым и гордым и в своей форме выглядел просто восхитительно. Он был похож на кинозвезду. Все девушки были без ума от него. А я так влюбилась в него! Боже, я тогда думала, что не доживу до рассвета. А потом он пригласил меня танцевать. Но этот Эрл более человечен, чем тот. Да, этот Эрл больше мужчина, настоящий мужчина. Он делает свою работу, даже если ненавидит ее, и никогда ни на кого не жалуется. Он настоящий мужчина, и теперь он каждую ночь будет дома, и мне больше не нужно бояться, что придет какое-то письмо, где будет сказано, что он убит.

— Сладенькая моя, какой же ты персик. Ты лучше всех на свете.

Он наклонился в темноте и поцеловал жену.

Она прикоснулась к нему рукой; это было прикосновение особого рода, говорившее о том, что нынешняя ночь очень хороша для телесной близости. Но он остался сидеть.

— Я сначала должен кое-что тебе сказать.

— Эрл, мне не нравится этот тон. В чем дело? Это касается тех двоих типов, которые явились в отель искать тебя?

— Да, ты права.

— Хлыщ в дорогом костюме и печальный старик. Хлыщ мне очень не понравился.

— Мне он тоже не слишком понравился, но тут уж ничего не поделать. Его зовут Беккер, и когда-нибудь он станет большой шишкой. Он уже сейчас политический деятель, избран на серьезный пост. Эти два парня предложили мне работу.

— Ты согласился?

— Это означает немного больше денег. И еще, что я не оставлю свои пальцы в пилораме. Они обещали платить мне сотню в неделю. Получается больше пяти тысяч долларов в год, не считая, конечно, налогов. У них также предусмотрены страхование жизни и медицинские выплаты от штата Арканзас, так что можно будет не беспокоиться об оплате докторов. Они даже подбросили мне деньжат на новую одежду. Мне следует купить несколько костюмов.

— Но это опасно.

— Почему ты так думаешь?

— Чувствую по твоему голосу.

— Конечно, может возникнуть некоторая опасность. Но вовсе необязательно. Главным образом это будет обучение.

— Обучение?

— Придется обучать нескольких мальчишек. Я буду работать с молодыми полицейскими, натаскивать их по части пользования огнестрельным оружием, учить стрельбе, движению, основам тактики, может быть, кое-чему из дзюдо и тому подобному.

— Эрл!

— Да, мэм?

— Эрл, ты будешь готовить их к войне?

— Ну, не совсем, милая. Ничего похожего на войну. Им нужно совершать облавы в игорных заведениях. Этот парень — новый окружной прокурор Гарленда.

— Хот-Спрингс!

— Да, Хот-Спрингс. Он намерен попытаться очистить город.

— Мы переезжаем в Хот-Спрингс?

Да будь он проклят, если отложит это хотя бы ненадолго. Он сделает так, что она с величайшей радостью воспримет идею переезда из поселка для ветеранов в Кемп-Шаффи туда, где у них, возможно, будет дом со стенами, ровными от пола до потолка, а не сходящимися кверху от середины, с настоящим полом вместо грубого настила из некрашеных досок, которые никогда не бывают чистыми, с потолком, который не гремит и не протекает под дождем. У них будет большой холодильник, и ей не придется ходить за покупками каждый день. Душ будет прямо в доме, а может быть, не только душ, но и ванна. И плита будет газовая.

— Пожалуй что переедем, — сказал он, помолчав. — Пожалуй что скоро. У нас будет хороший дом за городом, подальше от суеты. Там, в этом городе, вскоре может начаться изрядная суета.

— Но ведь я туда не еду, ведь так, Эрл?

— Нет, мэм. Не сразу. Мне нужно будет сначала осмотреться самому. Но тебе не о чем беспокоиться. Зарплату будут переводить прямо тебе. Ты сможешь положить часть денег на счет в банке штата, а то, что мне потребуется на текущие расходы, я буду получать по чекам. Ты хорошенько продумаешь, что нам может понадобиться, а уж потом, через некоторое время, мы переедем насовсем.

Джун ничего не сказала. Она передернула плечами, повернулась на спину и напряженно уставилась в верхнюю полку. Когда же выражение ее лица несколько смягчилось, стало казаться, что мыслями она далеко-далеко от этого темного купе.

— Ты понимаешь, в первые дни просто не удастся устроить тебя там, — сказал он. — Придется немного подождать. Я некоторое время пробуду в Техасе; там мы будем обучать этих ребятишек, а после переберемся в Гарленд. Но я даже не буду ходить в рейды. Я нужен им как инструктор и сержант. Я должен согнать всех этих мальчишек в одно стадо, точно так, как это было в Корпусе, только и всего. Там действительно существует проблема безопасности, по крайней мере так они говорят, но ведь ты же знаешь, нужно только не забывать об осторожности, вот и все.