class="p1">– Я хочу в этом участвовать, – заявила она. – Вас обоих это слишком близко касается. Нужен кто-то с трезвым взглядом на ситуацию.

Я уже собрался огрызнуться, ляпнув что-нибудь неприятное, но заткнулся на полуслове, потому что она, возможно, говорила дело. Я понес свою чашку в раковину – это давало мне повод ничего не говорить, пока я прихожу в себя.

– Я бы все равно попросил тебя, Мёрф, – произнес я наконец. – Мне нужен хороший стрелок.

Роста Мерфи, возможно, и не великого, но за плечами у нее такое количество стычек со сверхъестественными силами, каким не может похвастать никто из других известных мне симпатичных смертных. Она ухитрялась сохранять голову на плечах в самых разных критических ситуациях, даже если они включали в себя крылатых демонов, завывающих вурдалаков, жаждущих поработить тебя вампиров и человеческие жертвоприношения. Она не даст никому, и Мартину в том числе, нанести мне удар со спины. И стреляет она отлично. Уж я-то знаю: сам видел.

– Гарри… – начала она.

Я остановил ее взмахом руки:

– Я не собираюсь просить тебя нарушать чикагские законы. И американские тоже. Я вообще сомневаюсь, что нам предстоит действовать в этих краях.

С полминуты она обдумывала мои слова, скрестив руки на груди и глядя в огонь. Мыш, сидя возле дивана, молча наблюдал за ней.

– Я твой друг, Гарри, – наконец сказала она.

– Никогда в этом не сомневался.

– Ты собираешься отбить Мэгги.

Челюсть у меня свело от напряжения.

– Да, черт возьми, собираюсь.

– Хорошо, – кивнула она. – Я в деле.

Я наклонил голову – глаза чего-то защипало, а желудок словно судорогой свело.

– Спа… – начал я, и голос подвел меня. Я попробовал еще раз: – Спасибо, Кэррин.

Я почувствовал прикосновение ее руки, теплой, уверенной.

– Мы вернем ее, – очень тихо произнесла она. – Вернем, Гарри. Я с вами.

Глава 6

Я спал недолго, но старательно. Когда в семь утра зазвонил старый механический будильник с Микки Маусом, мне пришлось выныривать из самых глубин дальнего конца страны снов. И я поднялся с ощущением, что вполне мог бы проспать еще восемнадцать или двадцать часов.

Вот вам пожалуйста, пример, как эмоции берут надо мной верх. Чисто рефлекторное использование Огня Души – ошибка, которая запросто могла бы обернуться фатальной. Чудовищные ресурсы энергии, предлагаемые Огнем Души, основаны на принципах, которые я понимаю весьма приблизительно. Я не уверен, что мои заклятия против вампиров Красной Коллегии от этого становятся эффективнее, хотя, согласно моим ощущениям, это наверняка так и есть. Но в одном я уверен на все сто процентов: я бросил на это свою собственную жизненную энергию. И если бы я чуть перестарался… Отсутствие жизненной энергии равносильно отсутствию жизни. А если эта энергия сродни тому, что принято называть душой, это может означать небытие.

Разумеется, все зависит от того, что происходит с вами по ту сторону. Сам я об этом не имею ни малейшего представления. Да и никто из известных мне смертных или бессмертных существ тоже.

А еще я знаю, что сильные эмоции – идеальный источник дополнительной энергии для занятия магией. Что-то вроде турбонаддува. Подбросьте хорошую ярость в разрушительное заклятие – и эффект от ваших усилий получится на порядок больше, чем если бы вы делали это в благодушном состоянии. Опасность тут состоит в том, что очень трудно, почти невозможно предугадать заранее, какое воздействие окажут ваши эмоции на заклятие, – из чего следует, что риск утратить контроль над высвобождаемой вами энергией гораздо выше. Те, кто орудует на моем уровне, запросто могут при малейшей ошибке укокошить себя или других.

Возможно, Огонь Души происходит из того же источника, что и эмоции. Возможно, одно не получается хотя бы без малой толики другого. Может быть, они просто смешиваются друг с другом, как жиры, белки и углеводороды в оздоровительном коктейле.

Впрочем, это не имеет значения. Важно то, что бой, продолжавшийся меньше минуты, оставил меня без сил. А если бы я совсем не умел хоть как-то обращаться с Огнем Души, я мог бы в буквальном смысле убить им себя.

– А ну-ка соберись, Гарри! – гаркнул я сам себе.

Я выбрался из кровати, вышел в комнату и обнаружил, что, пока я спал, пришла Молли, моя ученица, и стряпает подобие завтрака на моей плите.

Одета она была просто: в джинсы и черную футболку, на которой белела надпись крошечными буквами: «ЕСЛИ ТЫ СМОГ ПРОЧИТАТЬ ЭТО, МОЖЕШЬ УГОСТИТЬ МЕНЯ ОБЕДОМ». Ее золотистые волосы отросли до лопаток; правда, у корней она выкрасила пряди в зеленый цвет, переходивший где-то на середине длины в темно-синий.

Не знаю, можно ли назвать Молли «отпадной», или «улетной», или «чумовой», поскольку субкультурные пристрастия по части сленга меняются каждую пару минут. Но если вы выберете слово, которое, с вашей точки зрения, наиболее полно отражает восхищение красотой молодой женщины, оно, возможно, вполне подойдет для данной особы. В моем случае желаемый эффект не достигался, поскольку я знал Молли с тех пор, когда она еще под стол пешком ходила, но из этого вовсе не следовало, что я не мог беспристрастно оценить ее внешность. Другие-то мужики, когда она этого хотела, штабелями валились к ее ногам.

Мыш сидел, навострив уши, у ее ног. Вообще-то, мой пес воспитан и не позволяет себе брать еду со стола, с плиты или с полки над холодильником, но к полу это не относится. Что с возу упало… в общем, если он поспевает к упавшему куску первым, добыча его. Карие глаза Мыша внимательно следили за руками Молли. Судя по полному надежды подергиванию кончика хвоста, несколько раз она уже что-то роняла. В том, что касается моего пушистого зверя, Молли – девушка мягкосердечная.

– Доброе утро, босс, – прочирикала она.

Я испепелил ее взглядом, но покорно дотащился до кухни. Молли плюхнула на тарелку яичницу-глазунью, пару ломтиков ветчины, кусок поджаренного хлеба и что-то вроде фруктового салата. И сунула мне в руку большой стакан апельсинового сока.

– Кофе, – буркнул я.

– Вы же не пьете его на этой неделе. Забыли? Мы же договорились: я готовлю завтрак, а вы не пьете кофе по утрам.

Я хмуро покосился на нее сквозь дымку кофеинового голодания. Что-то я не помнил, чтобы мы о таком договаривались. Молли выросла в семье, где принято следить за здоровьем, и тоже переняла эту привычку, становившуюся в последнее время все заметнее. Она уделяла много внимания тому, что ест, и решила, наверное, поделиться этими радостями со мной.

– Ненавижу тех, кто рано встает, – буркнул я, забирая у нее завтрак. Я уселся на диван и поставил тарелку на