— Надеюсь, вам тут у нас хорошо, — тихо сказала она.

Я быстро ответила:

— Нам было бы хорошо, если бы не Стикс. Она удивленно переспросила:

— Стикс?

— Он опять старается нас напугать, — объяснила я.

Бабушка Мириам поцокала языком и мягко ответила:

— Вы же знаете Стикса. — Она пригладила ладонями волосы. — А чем вы намерены сегодня заниматься? Такое прекрасное утро! Может, на лошадях покатаетесь? Дедушка Курт и Стэнли на всякий случай оседлала для вас Бетси и Мэгги.

— А почему бы и нет? — оживилась я. — Что скажешь, Марк? Можно бы, пока не так жарко.

Марк согласился.

— Вам всегда нравилось ездить вдоль речки, — приговаривала бабушка Мириам, убирая со стола кукурузные хлопья.

Я пристально посмотрела на нее, на ее кудрявые рыжие волосы, пухлые руки, расшитое цветами платье и спросила:

— Бабушка Мириам, с тобой все в порядке? — Эти слова буквально сорвались у меня с языка. — Вообше… у вас тут все в порядке?

Она ответила не сразу. Чуть повернулась в сторону, не желая смотреть мне в глаза, потом тихо сказала:

— Отправляйтесь кататься. И не беспокойтесь обо мне.

Дедушка Курт всегда называет Бетси и Мэгги серыми старушками. Наверное, потому, что обе они старые и обе серые. Они сразу рассердились, когда мы с Марком забрались на них возле сарая и пришпорили.

Эти лошади — как раз то, что нужно городским. Мы ездим верхом только летом, когда приезжаем на ферму, так что не такие уж блестящие наездники.

Скорость эти старушки развивают понятно какую. Но хотя мы ехали медленно, я сильно сжимала коленями бока Бетси и крепко держалась за луку седла. Мне пока еще дорога жизнь.

Мы проехали по тропинке вдоль кукурузного поля и направились в лес. Солнце было еще не в зените, но жара уже чувствовалась.

Я подскакивала в седле. Вокруг с жужжанием роились мухи. Одну, самую крупную, я согнала со спины Бетси.

Пугала глазели на нас с Марком, когда мы скакали мимо. Казалось, их черные глаза сверкают под шляпами.

Но ни я, ни Марк не сказали ни слова. Мы решили сдержать обещание не говорить больше о пугалах.

Я глянула в сторону леса и легонько толкнула Бетси, чтобы она двигалась чуть быстрее. Но моя лошадь, разумеется, не обратила на это никакого внимания и продолжала идти по тропе все тем же медленным, размеренным шагом.

— А эти лошадки рысью могут? — крикнул Марк.

Он ехал позади меня, так как тропка была совсем узкая.

— Давай проверим, — откликнулась я, крепче сжала поводья и сильнее ударила Бетси обутыми в кроссовки ногами. — А ну, вперед! Вперед!

Неожиданно старая кобыла меня послушалась и перешла на рысь. Я такого и вообразить не могла.

— Ура-а-а! — закричала я.

Когда лошади побежали быстрее, копыта их стали громко цокать по земле. Меня здорово трясло в седле. Я держалась изо всех сил. Теперь уже мне не казалось, что наша затея с рысью была удачной.

Все случилось слишком неожиданно. Бетси неслась вперед. Я подпрыгнула в седле так, что ноги выскочили из стремян. И тут откуда-то на тропу выпрыгнула темная фигура.

С пронзительным ржанием Бетси встала на дыбы.

Падая, я успела разглядеть, что за препятствие появилось на ее пути. Это было ухмыляющееся пугало.

Бетси оглушительно ржала.

Моя рука потянулась к поводьям, но они выскользнули.

Небо надо мной опрокинулось и исчезло.

Я выпала из седла назад, через круп лошади, и ударилась о землю спиной.

Потом, вспоминая это мгновение, я удивлялась, как быстро мое тело пронзила невыносимая боль и какой твердой оказалась земля.

Небо сделалось красным. Сверкающе-алым.

А потом алый цвет стал темнеть, темнеть и превратился в глубочайшую черноту

Еще не открыв глаза, я услышала стоны. Это был голос Марка.

Все еще не открывая глаз, я окликнула его. Губы мои задвигались, но никакого звука не последовало.

— О-о-о!

Опять утробный стон Марка. Он где-то рядом.

— Марк! — чудом удалось мне выговорить. Спина у меня болела. И плечи болели. И голова раскалывалась. Все болело.

— Рука… По-моему, я ее сломал, — пожаловался Марк тонким, испуганным голосом.

— Ты тоже упал? — спросила я. — Угу.

Я открыла глаза. Наконец-то я открыла глаза.

И увидела подернутое дымкой небо.

И туманное пятно. Все вокруг превратилось в бесформенное пятно.

Я смотрела на небо, стараясь опомниться.

Между мной и небом возникла рука. Она приближалась ко мне.

«Рука пугала, — подумала я, беспомощно глядя на нее. — Рука пугала хочет меня схватить».

Рука дотронулась до моего плеча. Сил закричать у меня не было. Шок от падения еще не прошел, и я плохо соображала, поэтому только скользнула взглядом по темному рукаву и выше. И увидела лицо. Пятно. Страшное бесформенное пятно. А потом в глазах у меня прояснилось.

— Стэнли! — выдохнула я. Стэнли склонился надо мной. На лице его отражалось сильное волнение. Он слегка потряс меня за плечо.

— Джоди! Ты в порядке?

— Это ты, Стэнли! — Я была просто счастлива и оттого даже смогла сесть. — Наверное, я в порядке. Не знаю. Везде болит.

— Ой, как же вы упали, — ласково проговорил Стэнли. — Я был в поле и видел вас. И пугало видел…

Он умолк. Я посмотрела в ту сторону, куда смотрел он, — на тропу.

Пугало лежало поперек тропы вниз лицом.

— Я видел, как оно выскочило, — добавил Стэнли.

Его трясло.

— Рука… — опять застонал Марк.

Стэнли кинулся к нему. Я оглянулась. Марк сидел на траве и держался за запястье.

— Смотри, пухнет, — захныкал он.

— Ох, худо! Худо, — сказал Стэнли, качая головой.

— Может, растяжение? — предположила я.

— Да-да, — быстро согласился Стэнли. — Надо отвезти вас в дом и приложить лед. Можешь залезть на Мэгги? Я сяду у тебя за спиной.

— А где моя лошадь? — спросила я, вертя головой во все стороны. Мне с трудом удалось подняться.

— Умчалась галопом. — Стэнли головой указал в сторону сарая. — Сто лет не видел, чтобы она так скакала.

Он глянул на пугало и вздрогнул. Я сделала несколько шагов, разминая руки и спину.