на деле, встретив друг друга случайно где-нибудь на улице или в торговом центре, проходят мимо, не здороваясь и делая вид, будто не узнают. Так стало часто случаться в нашем несовершенном мире: всего и всех слишком много, а обратиться за реальной помощью, к сожалению, не к кому.

Само собой единственными людьми, кому я могла позвонить, — были Филатовы.

— Спасибо еще раз, Саш. Целую. Пока, — я прохожу мимо скамьи, на которой сидят моя соседка со второго этажа и две женщины с соседнего подъезда. — Здравствуйте, — на автомате приветствую и подхожу к подъездной двери.

— Здра-а-асте… — надменно вытягивает соседка баб Галя.

Мне сейчас показалось пренебрежение в ее интонации или я права?

Когда роюсь в сумке в поиске ключей, слышу за спиной перешептывания, но такие, чтобы я непременно услышала: «Вон, гляди, пошла. Это я вам про нее рассказывала», «Ага-ага», «Целую, Саш, тьфу…», «Слыхала, что муж застукал ее прямо за этим самым делом!», «Говорят, что он ее пьяную на дороге подобрал, когда любовник выкинул», «Ага, ага, тьфу, бесстыдница», «И не говори, Петровна, шаболда», «Шаболда и есть»…

Застываю на месте.

Рука с ключами зависает у домофона, а тело окатывает ушатом раскаленного воска, который медленно стекает от шеи к стопам, оставляя болезненные ожоги.

Вот, что я сейчас чувствую.

А еще омерзение и злость.

Оборачиваюсь и сканирую притихших змей, начиная медленно наступать, как голодная тигрица перед прыжком. Присаживаюсь рядом с соседкой со второго этажа, и та начинает инстинктивно двигаться в сторону, сдвигая своих подружек по сплетням на край.

— Вот это да-а, баб Галь, какие новости! — округляю глаза и наигранно качаю головой. — А еще говорят, — понижаю голос до шепота, — что ОНА на завтрак ест младенцев, а на ужин старушек, у которых лживые и мерзкие языки, — практически в ухо ору наглой старухе, да так, чтобы наверняка расслышала.

Бессовестные сплетницы охают и переглядываются, а я вскакиваю с места и несусь в подъезд, не забывая от души хлопнуть дверью так, как терпеть не может вредная бабка со второго этажа.

Это же надо!

Уму непостижимо — такое насочинять!

Откуда они это выдумали?

Или… не выдумали, а кто-то… подсказал?

Та-ак…

Озарение приходит внезапно.

«Ну, Игнатов, ну погоди!»

Уже у себя в квартире вытаскиваю из сумочки телефон, набираю сообщение бывшему мужу, который, почему-то, до сих пор записан как «Муж».

Займусь этим позже.

«Я говорила, что ненавижу тебя?»

Ответ приходит практически сразу.

Муж: Да. И не раз

«Забудь. Я тебя ПРЕЗИРАЮ!!!!!!!» — печатаю, отправляю.

Жду ответного сообщения, но его нет ни через минуту, нет через пять и даже через десять. Я успеваю помыть руки, переодеться, как слышу звук пиликающего телефона:

Муж: В чем претензия?

Вот скотина!

Еще спрашивает!

«Ты еще спрашиваешь? Это ты распустил про меня слухи?»

Муж: Какие слухи?

«Игнатов, ты издеваешься?»

Муж: Игнатова, не делай мозги. Ближе к делу.

«Сегодня, когда я заходила домой, у подъезда соседки обсуждали меня. Тебе это о чем-то говорит?»

Тишина.

Вот козел.

Через пару минут:

Муж: Говорит. Раз обсуждают, значит, ты — интересная личность. Радуйся, Игнатова)))

Вот гад. И еще смайлы в конце поставил.

«Интересная личность? Как шаболда и пьяница? Так себе слава»

Вдогонку отправляю еще одно сообщение:

«Именно так они меня называли»

Тишина.

Вот козел!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Черт, козел уже был. Тогда осел.

Муж: А какое отношение это имеет ко мне?

Нет, ну это невероятно!

«Самое прямое. Ведь это ты распустил эти слухи. Тебе не стыдно?»

И тут же:

Муж: Нет

Нет?

Вот так просто «нет»?

В смысле: нет — это не стыдно или нет — то, что к нему это не имеет отношения? Громко выдыхаю, отбрасываю телефон и хочу разозлиться.

Очень хочу. Заставляю себя злиться, но… но у меня не получается и я, закрывая лицо руками, начинаю смеяться.

Вот же засранец!

Ну погоди, Игнатов, я тебе еще припомню!

9. Леон

Резко распахивается дверь, и с широченной улыбкой в кабинет вплывает Алина с полными пакетами еды на вынос в руках.

— Ой, — пугается девушка и останавливается. — Простите. Я позже зайду, — виновато опускает глаза и быстро покидает мой кабинет.

— С каких пор обычная секретарша заходит к начальству без стука? — с ехидной улыбкой спрашивает Макс.

Друг зашел ко мне во время обеденного перерыва обсудить рабочие моменты. Мы сотрудничаем с Максом по договору аутсорсинга, выполняя полностью все функции программного обеспечения его спортивного комплекса.

Сейчас этот наглец сидит в моем кожаном кресле, закинув ногу на ногу, и щелкает шариковой ручкой.

— Ну, во-первых, Алина не секретарь, а моя помощница, а, во-вторых, тебя это не касается, — парирую.

— Да ну нафиг?! — Максим бросает ручку и ставит локти на стол, подаваясь ко мне всем своим массивным корпусом.

— Что?

— Ты замутил со своей помощницей?

— С чего ты взял? — фыркаю и отвожу взгляд.

Я не замутил, как выразился Максим, но с Алиной у нас, определенно, сложились более тесные отношение, нежели «начальник-подчиненная».

С того самого дня, когда я подвез Алину домой, мы начали обедать вместе, а разговоры из рабочих ненавязчиво стали перетекать в более личные. Я не даю Алине лишнего повода и неоправданных надежд, потому что пока еще сам не решил, нужны ли мне новые отношения, а морочить девушке голову мне не хочется.

— Она смотрит на тебя с таким благоговением, как на икону Пресвятого Николая Чудотворца, — Максим делает ангельское, насколько это возможно, выражение лица и быстро-быстро моргает.

Клоун!

У мужика скоро двое детей будет, а он сам как дите малое.