«Гостья» имела вид стройной загорелой девушки в легком изумрудном платье. Вот только ее руки, ноги и часть лица покрывала зеленая чешуя, на пальцах имелись внушительные черные коготки, а из буйной изумрудной шевелюры торчали самые натуральные рога. Ну и комплектом ко всему этому шли вертикальные «змеиные» зрачки, набор клычков с раздвоенным фиолетовым язычком во рту и тонкий чешуйчатый хвост, слегка задиравший подол платья.

— Ох, да что же с вами, смертными, вечно так сложно? — страдальчески закатила глаза покрытая чешуей гостья, глядя на вцепившуюся в свой чемодан полуголую хозяйку комнаты. — Успокойся уже, никто тебе вредить не собирается. Скорее наоборот, меня Андрей попросил осмотреть твои раны и помочь по возможности. Зовут меня Шахтаррашан ре Женьон, но можно просто Чешуйка или Зеленая, я уже привыкла. Я жена твоего… кхи-хи… фамильяра.

Нэнси непонимающе захлопала глазами, но потом до неё начало потихоньку доходить. Быстро переведя взгляд на открытую дверь… Андрея она там не обнаружила. И сама не поняла, хорошо это или плохо: оставаться наедине с неизвестным магическим существом ей было страшновато, но и приглашать сюда мужчину, пока она в таком виде, было ниже её достоинства. А тем временем Чешуйка уже что-то сделала и по фигуре молодой ведьмы прошелся теплый изумрудный свет.

— Хм… — жена Андрея задумчиво почесала когтями правый рог. — Занятное на тебе проклятие. Мне нужно будет пару дней, чтобы разобраться, а еще лучше посоветоваться с кем-нибудь из местных малефиков, но снять я его точно смогу. А после пары заклинаний восстановления будут у тебя и язычок, и шкурка без шрамов! Ну ладно, ты одевайся пока, а я пойду этого засранца разбужу… И да, не суди его строго из-за мерзкого характера. Так-то он довольно добрый, просто… ну… дерьмо в жизни всякое случается. В общем, пока-пока, я завтра утром еще заскочу и сниму мерку проклятия для динамического анализа!

И довольно жизнерадостная особа, весело помахивая хвостиком, скрылась за дверью, оставив бедную Нэнси в полной прострации переваривать простую, но от того не менее фантастическую мысль.

«Меня можно вылечить…»

***

Жозель Алая с трудом открыла веки и наградила тяжелым взглядом попискивающую у неё перед лицом фею. Хотя скорее писки. Потому как истинные феи слишком светлые создания, чтобы откликнуться на её призыв. Впрочем, видовая принадлежность этой мелкой пищалки в данный момент волновала ведьму меньше всего. А вот таблетка, которую та держала в ручках и стакан воды, что пыхтя тащили две её товарки — это да, это было крайне важно и волнительно.

Приняв лекарство, молодая преподавательница с блаженной улыбкой ощутила, как быстро сходят на нет последствия вчерашнего запоя. Впрочем, её улыбка резко увяла, когда она вспомнила причину своих возлияний.

Призыв одной из учениц, который «слегка вышел из-под контроля». А если говорить прямо, то сорвал ко всем темным богам выверенную за века систему предохранителей и жестоко надругался над реальностью и здравым смыслом. Тут явно была видна рука одной из Высших Сил, причем которой именно было очевидно даже для далеко не самой сведущей жрицы.

— И почему все это должно происходить именно во время моей работы? — тяжело вздохнула Алая, обводя взглядом свою комнату и останавливая взгляд на часах. — Скоро занятия… Нужно собраться…

Пока женщина принимала душ и приводила себя в порядок, её мысли так или иначе крутились вокруг вчерашних событий. И она даже пришла к некоторым утешительным для себя выводам.

«По-крайней мере, он адекватен», — решила преподавательница, застегивая пуговицы на воротнике черного платья, больше напоминавшего монашескую робу. — «С такой аурой существо должно быть либо полностью безумным чудовищем, либо обладать адамантовой волей и самоконтролем. На безумное чудовище он не тянет. Будем надеяться, что у этого… Андрея не будет вспышек неконтролируемой агрессии, а то остановить ТАКОЕ у нас смогут только боги».

(В этот момент Анахельма разразилась истерическим смехом, переходящим в плач и причитания о жестокости Высших к её маленькому скромному мирку).

Когда Жозель уже поправила прическу и легкой медитацией насильно вогнала свой разум в доброжелательное и открытое состояние, все те же пикси приволокли скрученный кусок пергамента с оттиском директора Ширман. Быстро развернув его и пробежав глазами по распоряжению, написанному явно нетвердой рукой, ведьма едва смогла удержать только-только наведенный настрой. Впрочем, само письмо это не спасло и то осыпалось жирным черным прахом, что исчез, не долетая до пола.

«Отлично. Я теперь еще и личный репетитор этого… этого… существа. Ладно. Нужно хотя бы попробовать завести дружеские отношения. Главное, чтобы под юбку мне не полез… хотя бы сразу».

***

Дельфина сидела на кровати и мрачно смотрела на небольшой кусочек хрусталя с печатью её рыцаря внутри, зажатый меж длинных тонких пальчиков с аккуратными ноготками. И сидела она уже довольно давно. Как бы не с самого вечера. А часы уже давно показывали четыре утра.

Молодая наследница рода Кроно размышляла о… всяком. О жизни, о смерти, о прошлом, настоящем и будущем, о родных и друзьях, о странностях судьбы и несправедливости мира… Хорошо, что у неё не было доступа к алкоголю, иначе она давно валялась бы безвольной пьяной тушкой, возможно даже не у себя в комнате. Впрочем, несколько таковых прецедентов утром персонал Академии все-таки обнаружит, но наказывать никого не станут, ибо магическая буря ударила по всем.

Директор вообще откровенно радовалась, что обошлось без суицидов — кто-то явно нивелировал воздействие энергии Бездны, опуская планку всего лишь до кратковременной меланхолии и приступов психологического самоедства (хотя Алая вполне ожидала еще и физического). Собственно, именно в таком состоянии и пребывала сейчас Дельфина, чьи чувства, мысли и воспоминания, взбаламученные отголосками присутствия Высших Сил, сейчас проходили переосмысление с точки зрения её нынешних знаний. И многое ей не нравилось.

Например, смерть матери. Вернее, обстоятельства этой смерти, о которых они никогда до этого особо не задумывалась. А также обстоятельства знакомства и свадьбы матери и отца, которые она однажды прочитала в виде сухих фактов в подшивке газет, найденной в библиотеке. А еще ей очень не нравилась уверенность отца, что она после учебы никуда не денется. Он чуть ли не открыто демонстрировал это в каждом своем действии, хотя до сих пор Дельфина данного факта в упор не замечала, окрыленная возможностью ускользнуть из родового поместья «на волю».

Наконец у девушки в голове более-менее оформилась… нет, не стратегия поведения, а скорее набор пунктов и смутное направление изменений. Что она должна сделать со своей жизнью. И что узнать о прошлом и настоящем.

И на первом