Телефонный разговор закончился. Александр приоткрыл дверь и осторожно поинтересовался:

– Что-нибудь случилось?

Озабоченный полковник оценивающе взглянул на сына. Рассказывать или нет – читалось в его взгляде.

– Я всё слышал, – помог отцу Александр.

Сидевший за столом, полковник сцепил руки и уткнулся в них подбородком.

– Поздно вечером запеленговали вражеский передатчик.

– Почему вражеский?

– Глупый вопрос. Потому что в закрытом городе все средства связи наперечет.

– Шпион?

– Наверняка.

– На кого он работает?

– Многие страны НАТО интересуются нашим новым зенитно-ракетным комплексом.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Хороший вопрос. – Полковник откинулся на спинку стула и по-новому взглянул на взрослого сына. Почти двадцать два – совершеннолетний по всем критериям, четыре года живет самостоятельной жизнью в другом городе, а он все еще считает его мальчишкой. Евтушенко-старший устыдился былых мыслей и решился. – Один, вряд ли поможешь. А вот с Заколовым можете попробовать.

Александр сел напротив отца.

– Как?

– Передатчик включился вчера. До этого ничего подобного не было. Значит, радист появился в городе накануне. Или ему привезли детали для сборки передатчика. Чуешь?

– Не совсем.

– Тихон тоже прилетел вчера. Спроси его, не заметил ли он что-нибудь подозрительное в самолете? Он хваткий на такие вещи, весь в отца. Это первое. И второе. Передатчик, передатчиком, но разведывательная информация добывается в других местах. Утечка возможна непосредственно на полигоне, где находится зенитная установка. Или из вычислительного центра, где обрабатывается данные испытаний. У вас практика на ВЦ?

– Да.

– Вот и приглядитесь там.

– К чему?

– К утечке информации!

Александр задумался и нерешительно спросил отца:

– Ты позвонил прокурору, а как же КГБ? Ведь шпионами занимаются они.

Под Евтушенко-старшим заскрипел шаткий стул. Он нахмурился и задумчиво произнес:

– Полгода назад ко мне обратился Петр Васильевич Заколов. Он уже тогда подозревал, что на полигоне орудует вражеский агент. Но особисты лишь презрительно фыркали. Для них такой прокол – крах карьеры. Явных фактов не было, никто не верил Заколову. А потом прокурор с женой поехал в отпуск и там погиб. – Полковник замолчал, несколько раз сжал и разжал кулак. – Если сейчас шпион будет пойман, и выяснится, что он действует давно, правота Заколова подтвердится. Я считаю, что прокуратура обязана отстоять честь своего погибшего товарища, поэтому и позвонил им. А госбезопасность и так работает. Охраняют главного конструктора, будут расшифровать перехваченное сообщение, допросят всех без разбору. Это они сделают. И еще много чего наворотят, чтобы задницу свою прикрыть… Но если вы наткнетесь на что-то подозрительное, сообщайте мне или Крюкову. Он был заместителем Заколова, и обязательно примет меры.

– Хорошо, мы попробуем, – согласился с доводами отца Александр. Он знал, что Тихон будет рад узнать что-то новое о своем отце и помочь следствию в таком важном деле.

Полковника опять одолели сомнения. Не втягивает ли он ребят в слишком опасную тайну?

Стрелка часов перевалила за час ночи. Мягко щелкнул выключатель радиоприемника. Маленький наушник привычно лег в ушную раковину. Пальцы уверенно настроили знакомую станцию в коротком диапазоне волн. Сквозь посторонний волнообразный шум прорезался женский голос:

– Вы слушаете "Голос Америки" из Вашингтона. А теперь, как обычно в конце новостей, любопытные факты. Оказывается, больше всего долгожителей, перешагнувших столетний рубеж, проживает сейчас в Токио – 1268. А вот данные статистики по долгожителям в других городах мира. Лондон – 861, Копенгаген – 54, Нью-Йорк – 732, Мельбурн – 94, Париж – 323, Лос-Анжелес – 218, Торонто – 75…

Человек, слушавший передачу, аккуратно переписал цифры в блокнот. Новости закончились. Рука потянулась к книге, зашуршали страницы. Вскоре под цифрами появился текст:

Центр Игле.

Начало операции "Крах" подтверждаем. Помимо разрушения объекта, необходим захват документации. В случае копирования, первоисточник подлежит уничтожению. Разрешаем применять любые методы. При необходимости, вам будет обеспечена срочная эвакуация.

Ранним утром Тихон Заколов в шортах и футболке выбежал из общежития. Подбежав к городскому пляжу, он на ходу скинул одежду и бросился в озеро. Мягкая прозрачная вода приятно охлаждала разгоряченное тело. Натренированные мышцы работали слаженно. Тихон уверенно плыл кролем, удаляясь от берега. Метров через пятьсот он развернулся, и обратно поплыл на спине. Восходящее солнце играло каплями брызг, превращая их в яркие стразы. К берегу Заколов подплывал брасом, усмиряя дыхание.

На пляже несколько человек делали зарядку. Когда Тихон вышел из воды, один из них пристально посмотрел на него, покачивая в руке тяжелый камень. Заколов прошел мимо. Он не заметил колючий взгляд, нацеленный в его затылок. Он думал о Ларисе. Ему хотелось, чтобы сейчас она была рядом.

Хмурый человек поднял булыжник на плечо, подравнял его, словно ядро, приметился – и, с видимым сожалением, толкнул в воду мимо головы Заколова.

В девять часов Тихон встретился с Евтушенко у проходной НИЧ, где располагался вычислительный центр, оснащенный самыми лучшими в стране компьютерами. Прежде чем заходить на сороковую площадку Евтушенко отвел друга в сторону и пересказал ночной разговор с отцом.

– На нашем полигоне орудует шпион? – удивился Тихон.

– Только не повышай голос.

– И мой отец об этом знал?

– Он догадался первый. После серии трудно объяснимых катастроф у следствия появились улики, а может и прямые доказательства.

– Почему же тогда отец не арестовал шпиона.

– Наверное, не успел.

Евтушенко невольно напомнил о неожиданной смерти родителей. Заколов недоумевал:

– И с тех пор никто ничего не предпринял?

– Или не захотел.

– Жаль, что я не контрразведчик.

– Тем не менее. Агент активизировался накануне. Возможно, это простое совпадение, а вдруг, это связано с прибытием вчерашнего самолета? Ты же там был. Проанализируй всё, что видел.

– Я больше думал о Королькове, чем наблюдал за пассажирами.

– Не прибедняйся, я тебя знаю.

Тихон кивнул, хотя не представлял, чем сможет помочь в столь серьезном деле.

– Бедный наш Витька, – вздохнул Александр.

– Сегодня навещу его маму. Надо прочитать недостающие письма.