В последний раз она окинула взглядом спальню. Дор’Кри уже отнес к фургону большие тюки, но она решила чуть задержаться, внимательно осмотреться и убедиться, что ничего не забыла.

Но когда она вышла, то больше уже не оглядывалась, хотя и предполагала, что пройдет несколько лет, прежде чем снова увидит это место, бывшее ее домом больше пяти лет.

Корни имели горький вкус, поэтому, кладя их в рот один за другим, она не могла не прикрывать его рукой. Но старейшины твердили, что незересы возвратятся. Варвары знали: Далия носит ребенка их вождя.

Одна старая эльфийка пыталась уговорить ее покончить жизнь самоубийством. Но та девочка, которая по глупости побежала в деревню, вместо того чтобы скрыться в лесу, уже была мертва.

По прошествии времени она почувствовала острую боль в животе — ужасные конвульсии, раздирающие тело, слишком молодое для рождения ребенка.

Она не издала ни звука, только тяжело дышала, напрягала мускулы и толкала изо всех сил, чтобы выдавить из себя ребенка монстра. Измученная, в испарине, она наконец ощутила облегчение и услышала первые крики своего ребенка, сына Херцго Алегни. Акушерка положила малыша на ее грудь, и смесь отвращения с неожиданной нежностью затопила женщину.

Далия не знала, что думать, и приняла как утешение болтовню женщин, обсуждающих успешные роды.

Далия запрокинула голову и закрыла глаза. Она не могла позволить им вернуться. Она не могла позволить им определять ее жизненный путь.

— Ты еще не уехала? — Силора Салм неожиданно возникла перед Далией, стоило ей выйти из комнаты. — Я думала, что ты сейчас на полпути к Побережью Мечей.

— Хотела проверить, не оставила ли я какие-нибудь наряды, да, Силора? — поинтересовалась эльфийка. Она приняла задумчивый вид, прежде чем продолжить: — Возьми зеркало, пусть оно хорошо послужит тебе.

Силора рассмеялась:

— Я уверена, что ему понравится мое отражение.

— Сомневаюсь. Но даже если так, человек, ты состаришься достаточно скоро, станешь блеклой и дряхлой, в то время как я все еще буду молодой и свежей.

Глаза Силоры опасно вспыхнули, и Далия сжала Иглу Коза чуть сильнее, хоть и понимала, что волшебница не станет злить Сзасса Тема.

— Простолюдинка, — ответила Силора. — Есть способы избежать этого.

— Ах да, способ Сзасса Тема, — пробормотала Далия и внезапно придвинулась к Силоре лицом к лицу так, чтобы женщина смогла ощутить ее горячее дыхание.

— Когда ты спишь с Темерелисом и вдыхаешь его запах, чувствуешь ли, что я как будто нахожусь в комнате между вами? — прошептала эльфийка.

Силора глубоко вдохнула и немного отступила, словно собиралась ударить Далию. Но молодая эльфийка была быстрее и ожидала такой реакции.

— И ты будешь бледной и бездыханной, — сказала она и, сложив свободную ладонь чашечкой, схватила промежность Силоры, — холодной и сухой, в то время как я останусь теплой и…

Силора завопила, а Далия расхохоталась и вышла из зала.

Волшебница шипела от гнева, но Далия оглянулась на нее — и ее веселье улетучилось.

— Бей быстро и точно, ведьма, — предупредила она, поставив перед собой Иглу Коза, — так как, прежде чем ты успеешь произнести заклинание, я отправлю тебя в столь темное королевство, что даже Сзасс Тем не сможет вытащить тебя оттуда.

Руки Силоры тряслись от почти неконтролируемого гнева. Она не проронила ни звука, но Далия ясно слышала каждое слово: «Дерзкая эльфийская дрянь!»

Ее грудь тяжело вздымалась, пока волшебница пыталась вернуть самообладание. Силора постепенно начала приходить в себя и опустила руки.

Далия рассмеялась.

— Я так не думаю, — сказала она и покинула зал.

Эльфийка приблизилась к выходу, по обе стороны от которого расходились два коридора. Левый вел во внутренний двор, где ее ждал Дор’Кри возле фургонов, а правый — в сад, к другому ее любовнику.

Она выбрала хорошее место и поняла это сразу же, как только подошла к краю утеса и рассмотрела лагерь варваров Херцго Алегни. Они не могли добраться до нее, не пробежав почти милю на юг, и не могли взобраться на утес высотой сто футов ни с оружием, ни с заклинанием.

— Херцго Алегни! — выкрикнула она.

Девушка держала ребенка перед собой. Ее голос отражался от камней, эхом отдаваясь по ущелью и достигая стоянки.

— Херцго Алегни! — крикнула она снова. — Это твой сын!

Девушка продолжала выкрикивать это, пока в лагере не началась суматоха.

Далия заметила несколько шадоваров, бегущих на юг, но они не представляли для нее интереса. Эльфийка кричала снова и снова. Варвары приблизились, сгрудились у подножия утеса и смотрели на нее. Далия могла только догадываться, насколько их удивило появление глупой девчонки.

— Херцго Алегни, это твой сын! — пронзительно крикнула она, подняв ребенка выше.

Эльфийка искала глазами в толпе фигуру тифлинга, выкрикивая имя отца своего ребенка. Она хотела, чтобы мерзавец услышал ее. Она хотела, чтобы он увидел.

Она не смогла разглядеть лица Темерелиса, выйдя в сад. Ночь была темной, лишь несколько звезд выглядывали из-за густых облаков, появившихся этим вечером. Пламя нескольких факелов металось на сильном ветру, заполнив все вокруг пляшущими тенями.

— Я не знал, придешь ли ты, — сказал мужчина. — Я боялся…

— Что я уеду, не попрощавшись должным образом?

Мужчина хотел ответить, но не нашел слов и просто пожал плечами.

— Ты хочешь заняться любовью в последний раз? — спросила Далия.

— Я поеду с тобой в Лускан, если ты пожелаешь.

— Но так как ты не сможешь…

Он протянул к ней руки, умоляя об объятии, но Далия отстранилась, сохраняя между ними расстояние.

— Прошу, любовь моя, — взмолился он. — Одно мгновение, которое мы будем помнить, пока не встретимся снова.

— Последняя шпилька Силоре Салм? — спросила Далия, и лицо Темерелиса застыло в замешательстве, пока до него не дошел смысл сказанного.

Он недоверчиво уставился на нее.

Далия рассмеялась.

— О, я нанесу ей удар этой ночью, — пообещала она. — Но без взаимности.

Плавным движением она выставила правую руку вперед, затем неуловимо шевельнула запястьем, распрямляя посох во всю длину.

Темерелис споткнулся, попятившись, его глаза широко раскрылись от потрясения.

— Подойди же, любимый, — поманила Далия, горизонтально выставив посох прямо перед собой.

Невидимым для противника движением она разомкнула два соединения, оставив в руках центральную четырехфутовую секцию посоха, две другие части свисали на коротких цепях. Еще одним неуловимым движением Далия раскрутила крайние палки. Она начала вращать центральную палку в воздухе перед собой, поочередно опуская края и ускоряя вращение.