– Кто знает? – Обри пожимает плечами. – Может, и не будет.

– Бостон примерно в трех часах езды отсюда. Я буду часто приезжать домой.

Обри поворачивается к подруге, болтая ногами, и Майя видит, что настроение Обри изменилось. Ее улыбка теперь живая и озорная. Она указывает взглядом на высокие скалы на вершине водопада:

– Давай прямо сейчас!

– Ты чокнутая!

– Люди делают это постоянно. Даже маленькие дети.

Майя не может с этим спорить: когда они были здесь в прошлый раз, большая семья, включая детей, а самому маленькому было не больше восьми, один за другим прыгали со скалы.

– Но что, если…

– Мы будем очень осторожны.

Мама Майи работает врачом «Скорой помощи», поэтому она слышала ужасные истории о людях, погибших или парализованных – например, тех, кто прыгал с водопадов.

– Чего ты боишься?

– Разве это не очевидно?

– Отлично. Я сделаю это сама. – Обри разворачивается и скользит прочь.

Майя оглядывается на берег. Пара байкеров ушла. Обожженные солнцем скалы манят, но воодушевление Обри заразительно, и внезапно кажется, что, вероятно, Майе только показалось, будто что-то не так. Ее часто обвиняли в излишней впечатлительности. Она гребет вслед за своей подругой.

Холодные брызги водопада летят ей в лицо, когда она подбирается ближе. Обри что-то говорит, но ее голос теряется в грохоте низвергающейся воды.

– Я тебя не слышу! – кричит Майя в ответ.

Обри мотает головой:

– Неважно…

Но Майе нет необходимости улавливать слова, чтобы расслышать одобрительный тон. Здесь, у подножия водопада, она видит естественную тропинку, огибающую его сбоку, утоптанную людьми, которые прошли этим путем. Ее нервозность сменяется возбуждением, когда она взбирается наверх, белый каскад струится рядом с ней, как какой-то завораживающий смертельно опасный зверь. Она больше не чувствует холода, хватаясь ладонями за мокрые камни.

Ее сердце бьется быстрее, когда они добираются до вершины и Обри ступает на огромный валун, который, как трамплин для прыжков в воду, нависает над омутом. Майя остается в нескольких футах позади нее. Она чувствует себя ныряльщицей в цирке, смотрящей с безумно длинной лестницы вниз в крошечный бассейн.

Она не может этого сделать. Ей просто нужно спуститься вниз, и она уже готова медленно двинуться в этом направлении, когда Обри оглядывается через плечо. У нее благостное лицо. Глаза блестят от возбуждения. Она протягивает руку. В ушах Майи грохочет водопад. Она не может этого сделать, но все же делает. Она неуверенно шагает вперед и хватает Обри за руку. Вместе они смотрят на лес, на воду, разбивающуюся у их ног, а потом друг на друга. Это не первый раз, когда они вдвоем совершают нечто опасное. Но вполне вероятно – последний.

– Раз! – кричит Обри.

– Издеваешься?! Думаешь, я попадусь на это дважды?

Но улыбка Обри искренняя.

– Два! – Ее голос теряется в грохоте водопада; Майя читает это слово по ее губам.

Они крепче сжимают ладони друг друга, поднимая их в воздух.

– Три! – выкрикивают девушки одновременно и, продолжая держаться за руки, переступают через край.

Шесть

Майя проснулась с пронзительной головной болью и кислым привкусом во рту.

Сначала она не поняла, где находится. Луна светила сквозь щели в жалюзи, освещая комнату, которая выглядела так, словно принадлежала подростку. Плакаты Sonic Youth и «Бегущего по лезвию», комиксы на полках. Светящиеся в темноте звезды на потолке. Когда-то это была комната Дэна. События этого вечера стремительно возвращались. Ее вырвало. В день рождения Греты. У нее на глазах. Потом она двадцать минут простояла в ванной, слишком смущенная, чтобы вернуться к обеденному столу.

И решила сказать, что у нее грипп.

«Какая-то желудочная инфекция, надеюсь, не заразная», – проговорила она, глядя на Грету. И Майя, безусловно, выглядела достаточно больной – с ввалившимися глазами и бледной кожей. Она видела, как настороженность на лице Дэна сменилась беспокойством. Карл предложил имбирный эль для ее желудка, но по непроницаемому лицу Греты было невозможно понять, что думала она, всегда в первую очередь заботящаяся об интересах сына.

Майя не винила ее. Она почти хотела, чтобы Дэн не поверил ей, чтобы уличил в том, что она слишком много выпила. Но вместо этого он положил руку ей на лоб, проверяя, нет ли жара, затем принес воду и пепто-бисмол. Теперь он спал рядом с ней, и только звук его дыхания в темноте нарушал тишину в комнате.

Она обещала быть честной с ним. Теперь она должна была быть честна сама с собой. У нее никогда не было навязчивых идей, и чем дольше она обходилась без таблеток, тем яснее становилось, что она могла бы остановить Фрэнка. Но она этого не сделала, и Кристина умерла. И теперь никакое количество выпивки не заставит Майю чувствовать себя нормально.

Если бы умерла она, Обри доказала бы, что Фрэнк убил ее. Правда заключалась в том, что она была умнее Майи. Возможно, она и не так усердно училась в школе, но Обри была проницательна не по годам. Большинство друзей, которых Майя завела позже, были вроде Венди – просто приятели, которые не очень хорошо ее знали. Люди, которые ходили на одни и те же вечеринки, но с которыми она никогда не могла бы просто молча посидеть. Теперь, бросив пить, Майя почти не виделась с этими друзьями и в какой-то момент осознала, что она по ним не скучает.

Она скучала по Обри. Майе не хватало ее смеха. И она думала о подруге каждый раз, когда читала хорошее стихотворение и хотела с кем-нибудь поделиться им. Каждый раз, когда у нее возникало желание попробовать что-нибудь авантюрное, например, уроки гимнастики на трапеции. Обри была бесстрашной. Она действовала быстро. Она никогда бы не позволила, чтобы Фрэнку сошло с рук убийство ее лучшей подруги.

* * *

Майя опустилась на колени рядом с Дэном и прошептала его имя.

Она уже оделась и запихнула оставшуюся одежду в рюкзак, который накинула на одно плечо.

Свет в комнате был слабым и голубоватым, в доме – тишина. Дэн несколько раз моргнул, просыпаясь.

– Привет, – проговорила она.

– Что случилось?

– Я уезжаю домой на несколько дней.

– Куда? – не понял он спросонья.

– В Питсфилд, то есть к маме.

Дэн потер глаза.

– Хорошо… а почему?..

– Нужно кое-что сделать. – Она не хотела лгать. – Я уже купила билет. Просто прогуляюсь до станции «Питер Пэн» дальше по улице. Мой автобус отправляется через сорок пять минут.

Пролежав в темноте пять часов, снова и снова прокручивая мысли в голове, Майя решила,