те больше не разговаривают друг с другом, потому что мисс Х. странно себя повела из-за кур. Миссис С. замечает, что там дело не только в курах, и вообще – у каждой истории две стороны (а у этой – все двадцать, судя по тому, до чего мы договариваемся в процессе обсуждения).

Неожиданно появляется Жена Нашего Викария и говорит извиняющимся тоном, что перепутала время. Я прошу ее сесть. Она отказывается. Я настаиваю. Она говорит: «Нет-нет, я постою» – и садится.

Начинаем обсуждение заново, но в целом позиция насчет поста теперь менее гибкая.

Заседание заканчивается около пяти часов. Жена Нашего Викария идет домой со мной и говорит, что у меня усталый вид. Я приглашаю ее зайти на чай. Она отказывается, мол, это очень мило с моей стороны, но ей еще нужно в другой конец деревни. После этого стоит у калитки и рассказывает мне о старом мистере Смолле («Восемьдесят шесть – почтенный возраст») до четверти шестого, потом говорит, что ей непонятно, с чего бы мне так устать, и уходит.

11 февраля. Робин снова пишет насчет сигаретных вкладышей. Я отправляю ему все, какие насобирала, и Вики добавляет два от садовника. Признаюсь себе, что увлеклась охотой за карточками, и теперь и в Плимуте, и в других городах оглядываю канавы, тротуары, пол в трамваях в поисках «Диковинных клювов», «Знаменитых футболистов» и т. д. Дошла даже до того, что попросила абсолютно незнакомого попутчика, сидевшего напротив меня в поезде, не выбрасывать картинку в окно, а отдать мне. Попутчик изумлен, но учтиво выполняет просьбу, а поскольку объяснений он не просит, вынуждена оставить его в заблуждении, что я таким способом пыталась завязать с ним разговор.

(NB. Можно ли вопрос: «На что готова пойти – в пределах закона – мать ради своих детей?» – развить в краткую статью для «ВНЖ»? Поразмыслив, отказываюсь от этой идеи, поскольку основная мысль будущей статьи слегка напоминает название старой песенки: «Хорошие ли матери получаются из креветок?»[52])

Слышу, что леди Бокс вернулась с юга Франции и устраивает у себя прием. По ее поручению мне звонит дворецкий и предлагает прийти завтра на чай. Принимаю приглашение. (Зачем?)

12 февраля. Возмутительное поведение леди Б. У парадного входа многочисленных гостей разворачивают в сторону корта, где мы, в поистине арктический холод, вынуждены стоять под символическим навесом и смотреть, как юноши в белых спортивных костюмах согреваются тем, что отбивают от стены теннисный мячик. Леди Б. одета в изумрудно-зеленый кожаный плащ с меховым воротником и манжетами. Я, пришедшая пешком просто в жакете и юбке, стремительно замерзаю. Незнакомая дама рядом со мной мечтательно рассуждает о тропиках. Хорошо ее понимаю. Пожилой джентльмен по другую руку заявляет, что нынешний договор по ограничению морских вооружений[53] – полная чушь. Сделав этот вклад в разговор о текущей международной обстановке, он умолкает. Уже после пяти нам дозволяют пройти в столовую и выпить чаю. К этому времени лицо у меня синее, а руки – лиловые. За чаем леди Б. спрашивает меня, как поживают детишки, при этом поясняя присутствующим, что я – «Идеальная Мать». Естественно, после этого все избегают со мной разговаривать. Леди Б. рассказывает нам о юге Франции. Цитирует собственные остроты на французском и сама же их переводит.

(Неизбежно Напрашивающийся Вопрос: Повлияет ли пагубным образом на будущую карьеру детей приговор за непредумышленное убийство, вынесенный их матери?)

Обсуждаю зарубежные путешествия с незнакомой, но очаровательной дамой в черном. Мы нравимся друг другу (или мне так упорно кажется), и она настойчиво зазывает меня в гости, если мне случится быть в ее краях. Я отвечаю, что заеду, но прекрасно осознаю, что, когда дойдет до дела, смелости мне не хватит. Приятная уверенность во взаимной симпатии резко сменяется разочарованием, когда в ответ на недвусмысленный вопрос я признаюсь, что не увлекаюсь садоводством, в то время как дама в черном им буквально одержима. Она остается любезной, но уже не настолько рада нашему знакомству, и я падаю духом.

(NB. Постараться уяснить, что живущие в провинции редко имеют Успех в Обществе. Без сомнения, по замыслу Творца, они служат какой-то иной цели в этом огромном мире, однако какой, мне пока неведомо.)

Леди Б. спрашивает, видела ли я новую постановку в Королевском театре. Я отвечаю, что нет. А Выставку Итальянской Живописи? Тоже нет. Она интересуется моим мнением о романе «Мы, ее рядовые»[54] (который я еще даже не читала), и я тут же выдаю длинный и пылкий монолог о своих впечатлениях. Чувствую, что лучше пойти домой, пока меня совсем не занесло.

Леди Б. спрашивает, вызвать ли мой автомобиль. Воздерживаюсь от ответа, что мой автомобиль сам за мной не приедет, хоть зазвонись, и отвечаю, что пришла пешком. Леди Б. восклицает, что это Невероятно и Совершенно Очаровательно. Ухожу, поскольку дальше она наверняка скажет, что я Идеальная Селянка.

Добираюсь до дома – все еще продрогшая до костей из-за вынужденного стояния на открытом корте – и высказываю Роберту все, что думаю о леди Б. Он не отвечает, но чувствую, что соглашается.

Мадемуазель говорит: «Tiens! Madame a mauvaise mine. On dirait un cadavre…»[55]

Сказано из добрых побуждений, но картинка возникает не очень.

Вики, лежащая в постели, похожа на ангелочка. Желаю ей доброй ночи и спрашиваю, о чем она думает. Она с обескураживающей краткостью заявляет, что о кенгуру и всяком разном.

(NB. За направлением детской мысли порой чрезвычайно трудно проследить. Даже матери.)

14 февраля. Выиграла конкурс в «ВНЖ», но приз снова поделили. В гневе пишу под вымышленным именем письмо в редакцию и протестую против этой ужасающей несправедливости. После того как письмо уходит, не на шутку пугаюсь, что использование вымышленного имени противозаконно. Смотрю в «Альманахе Уитакера»[56], но нахожу только гербовый сбор и сокрытие фактов незаконного рождения и с отвращением его закрываю.

Пишу Анжеле под своим именем, добродушно интересуюсь, участвовала ли она в конкурсе. Надеюсь, что да и что у нее хватит благородства это признать.

16 февраля. Утром приходит Этель и сообщает, что Хелен Уиллс родила шестерых котят, из которых выжили пятеро.

Не представляю, как сообщить такую новость Роберту. Размышляю – уже не в первый раз – о том, что природа живет по своим законам.

Анжела пишет, что не участвовала в конкурсе, так как сочла задание детским, но разгадала «Кроссворд Меропы»[57] за пятнадцать минут.

(NB. Последнее утверждение, скорее всего, неправда.)

21 февраля. Убираю горшки с тем, что осталось от луковичных, в теплицу. Говорю Роберту, что, надеюсь, в следующем году получится лучше. Он отвечает, что в следующем году лучше не тратить зря деньги. Эта