я деликатно. – Твоя тетя как-то странно себя повела, когда я звонила. Мне даже показалось, что она не передаст сообщение.

Мэри вздыхает.

– Тетя Бэтт в последнее время что-то совсем потеряла связь с реальностью. Больше предпочитает возиться со своими книгами, кристаллами и всякой другой эзотерической ерундой, чем общаться с людьми. – Она качает головой. – Так что случилось?

Раньше мы собирались втроем лишь для того, чтобы обсудить планы мести или что-то срочное, но теперь все меняется.

– Особенно ничего, – говорю я, – просто соскучилась.

Кэт смотрит на меня.

– Как дела с Рен?

– Не слишком хорошо, – отвечаю я коротко. Очень хочется вывалить на них все, пожаловаться, как мне плохо, но я не могу. Ведь с Кэт произошло то же самое и даже хуже. Разве я вправе жаловаться?

На удивление, Кэт оказывается весьма проницательной. Она хлопает меня по спине и говорит:

– Не волнуйся. Ее кто-нибудь разозлит, и она забудет о своих обидах. Кстати, это могу быть и я!

– А еще у тебя есть мы, – добавляет Мэри.

Я улыбаюсь им обеим.

– Спасибо!

Мы все умолкаем. И эта тишина не кажется вымученной. Просто, похоже, нам больше нечего рассказать друг другу. При этом нам по-прежнему хорошо вместе.

Глава шестая. Кэт

После третьего урока прозвенел звонок, и вместо математики я иду в библиотеку – школьная администрация организовала для выпускников дополнительные занятия, чтобы помочь с оформлением вступительных документов.

Практически уверена: это будет пустая трата времени. К тому же я уже решила, что подам документы в Оберлин, и совсем скоро собираюсь отослать все необходимые бумаги: заявление и краткое эссе о том, кто я такая и почему хочу поступать именно туда. Это дело на пару часов.

Но после моих более чем неудовлетворительных результатов летних экзаменов мне пригодится любая помощь. Вообще-то это уродская система. Есть масса трюков, позволяющих отвечать на вопросы так, чтобы заработать как можно больше баллов. Богатые детки сдают экзамены гораздо лучше бедных потому, что имеют возможность оплатить курсы, на которых учат всем этим секретам.

Я не могу позволить себе частного преподавателя, поэтому набрала кучу книг в библиотеке. Некоторые из них уже безнадежно устарели, а в некоторых какие-то умники уже заполнили все страницы с тестами ручками. Я сделала все, что в моих силах, но этого явно недостаточно. Планирую написать об этом в своем вступительном эссе. Оберлин – очень либеральное и прогрессивное учебное заведение. По-моему, они с сочувствием отнесутся к отсутствию у моей семьи средств. Но, несмотря на это, я все равно в следующем месяце пересдам экзамены и постараюсь улучшить результаты на пару сотен баллов.

Если существуют какие-то особые приемы, о которых мне следует знать, чтобы мое поступление в Оберлин стало более вероятным, я должна быть в курсе. Я пойду на все, поскольку мечтаю навсегда уехать с Джар Айленда. Может, Огайо и не самое крутое место на земле, но мне определенно туда хочется.

В библиотеке никого нет, и я начинаю думать, что занятия перенесли в учительскую. Подхожу к столу библиотекаря. Она сидит за компьютером. Протягиваю желтый пропуск и говорю:

– Не могли бы вы мне подсказать, где… – Но она перебивает меня громким шиканьем. И это несмотря на то, что вокруг никого. Потом библиотекарь указывает на конференц-зал, рядом с компьютерным классом.

Народу не слишком много. Человек пять. Некоторых я знаю, а с некоторыми не знакома. Сажусь сзади, расстегиваю молнию на сумке и достаю бланк заявления в Оберлин. Его нужно заполнить онлайн, но я специально распечатала экземпляр, чтобы заранее спланировать, как отвечать на вопросы. Сразу после звонка в комнату входит заведующая учебной частью, миссис Чиразо. Она в черных свободных брюках и вязаном шарфе. Видимо, это и есть ее повседневная одежда. Могу поспорить, что у этой женщины ничего другого в гардеробе нет.

Она хмурится, наверное, расстроена, что пришло так мало людей. Но потом видит меня и расплывается в улыбке.

– Кэтрин Де Брассио! Как дела?

– Прекрасно, – бормочу я и утыкаюсь взглядом в свои бумаги.

– Нам нужно выбрать время, чтобы поговорить с глазу на глаз и, так сказать, наверстать упущенное! – произносит она нарочито приветливо, и это практически подтверждает мои худшие опасения.

Я вынуждена была ходить к миссис Чиразо на беседы, когда умерла моя мама. И не потому, что в этом нуждалась. Я ничем не выделялась из класса, не плакала на людях. Но миссис Чиразо увидела в газете некролог. Она тут же прибежала на урок с вырезкой и спросила своим заунывным голосом:

– Хочешь со мной поговорить? – При этом она даже не была моим наставником в средней школе. Она работала со старшеклассниками. Но, по всей видимости, скорбь была ее специальностью.

Я ответила ей:

– Нет, не хочу.

И тогда эта гадина назначила мне пять бесед с ней наедине!

Я знала, что она обожает давать советы детям, у которых скончались родители. Когда я приходила, она улыбалась, как ребенок в рождественское утро. Смерть родителей для школьного психолога – как валерьянка для кота. А еще нездоровые отношения, беременности несовершеннолетних и пищевые расстройства. За все наши пять встреч я едва ли произнесла более пары слов. На последней она дала мне целую кучу чистых блокнотов в траурных обложках, чтобы я вела дневник, и как только она меня отпустила, я выкинула их в урну.

– Ну что же, похоже, сегодня будем заниматься этим составом, – говорит миссис Чиразо, переключая свое внимание на остальных. – Надеюсь, вы сообщите вашим друзьям и одноклассникам о важности данного мероприятия. Она собирается закрыть дверь, но кто-то не дает ей этого сделать.

Алекс Линд.

На нем темные джинсы, черно-белая клетчатая рубашка и зеленый свитер.

– Прошу прощения за опоздание.

Несмотря на то, что здесь полно свободных мест, он садится на соседний стул.

– Выглядит так, будто здесь собрались одни неудачники, – шепчет Алекс мне и смеется.

– Говори за себя! – огрызаюсь я. Звучит это грубовато, поэтому сопровождаю свои слова коротким смешком.

И совсем не потому, что меня волнует, что он обо мне подумает. С ним покончено. Лето давно прошло.

Миссис Чиразо завела свою тягомотину, растянув процесс заполнения документов в колледж на три части. Вопросник, рекомендации и персональные эссе.

– Персональное эссе – самая важная часть. В ней вам дается уникальная возможность продемонстрировать приемной комиссии, кто вы есть и к чему стремитесь. Это ваш шанс заявить о себе, о ваших академических успехах и жизненной позиции, и ни в коем случае нельзя его упускать. Именно на этом мы и сосредоточимся на наших с вами