студентка, а мне еще два года в вышке трубить, — Наилю не нравилось в нашем городе, он чувствовал себя взаперти. Как в клетке, где очень мало места, будто не развернуться толком. В его случае — это обосновано, но до восемнадцати лет родители запретили ему поднимать разговор об уходе из школы, а уж тем более переезд в другой более крупный город, чем наш.

— Ты занят после школы? — быстро сменила я тему, Наиль посмотрел на меня в ответ так, будто я предложила что-то непристойное будучи братом и сестрой. Настроение устремилось вниз.

— А где твой ухажер на мотоцикле?

«Все сегодня его вспоминают!».

Наиль и Митя никогда не пересекались, боялись друг друга что ли, но знали о существовании друг друга.

— Не мой и уж точно не ухажер, — скрестив руки на груди, заверила брата.

— Ты стала больше проводить время одна… Может тебе подруг завести?

— Точно! Как собаку? И назвать ее «на случай экстренной необходимости позвонить».

— Слушай, я не против проводить с тобой время и избавить тебя от тоски, но ты уверена, что это временная мера тебе поможет? Вы довольно тесно и долго общались, — я потупила взгляд, а Наиль замолчал, чувствуя напряжение. — Ты так и не рассказала, что между вами случилось, — как бы подталкивая меня к очередному душевыворачиваемому разговору.

Спас звонок на следующий урок.

— Пообедаем вместе? — спросила, удаляясь от него.

— Без проблем.

— После третьего. Внизу. У главного входа.

— Идет!

⸎ ⸎ ⸎

— Над чем вы сейчас работаете в театре?

Удобное расположение школы позволяло на обеденный перерыв прогуляться по прилегающему парку. Вошли. Будто из школы не уходили, все тут, и можно с легкостью понять кто с кем дружит, а иногда и против кого, по косым взглядам и тем, на сколько сильно скривилось лицо при виде объекта обсуждения.

— Я знаю, что ты делаешь… — Наиль смотрел себе под ноги, — заговариваешь зубы.

— Мне правда интересно, — у нас в руках было по сэндвичу: засохший, горелый, но подогретый в микроволновке с разложившимся помидором внутри и мертвой, впитавшей какой-то странный запах курицей. Мы нашли место в тени деревьев. Расположились, вытянув ноги, — продолжили. — Я весь последний год провела дома. Будто потеряла связь с миром. Бросила кружок журналистики, представляешь, — как бы невзначай добавила, показывая, что я делюсь своими событиями из жизни.

— Зря. Ты хорошо писала, — осудил мой выбор брат, разглядывая мертвый сэндвич.

— Так что в театре? — спросила я, улыбаясь, показывая все, как выровненный забор, зубы

— Выбираем.

— Из чего?

— Пушкин или Лермонтов.

— Да это сложно, — потянула я, — почему Гоголя не ставите? На тему ведьм и нечисти так оторваться можно, детям точно понравилось бы.

— Да, а потом им кошмары будут сниться. Проблем не оберемся.

— А Булгаков, «Мастер и Маргарита»?

— Какой школьнице позволят голой по сцене ходить?

— Не подумала, — осеклась.

«Все что говорю — все не впопад».

— Когда ты начнешь уже говорить о себе…

— А когда ты покажешь свою девушку?

— Когда перестанешь мне врать, — я недовольно закатила глаза. Все до банальности просто: не лезь в душу — останешься жив. — Я как лучше хочу, сестра, — мягким голосом добавил Наиль.

— Знаю.

— Ты можешь все мне рассказать, возможно я тебя осужу, и как-то не так посмотрю, но тебе точно станет легче, не сразу и совсем ненадолго, но тебе это точно нужно, — на такое заявление, решила, что точно буду молчать, — Ну? — не унимался брат.

— Я просто дура, — выдала на выдохе. И мне действительно стало легче.

— Пф, конечно, дура…А в чем ты дура?

— Я хочу наладить общение с человеком, которого сама же необоснованно обидела, — произнесла себе под нос. — Но в тот момент мне было так больно, я злилась и ненавидела его. Тогда я подумала, что дам передышку, неделю может две, чтобы мои эмоции поутихли, чтобы при нашей встрече мне не хотелось разорвать его на мелкие кусочки, — пулеметом выдала на одном дыхании, виновато опустив голову, — но прошел год. Целый год, Наиль… А теперь мне страшно. Мы существовали этот год по-отдельности, возможно строили свою жизнь и мечтали о будущем, но уже по-отдельности…Понимаешь, о чем я говорю?

— Думаешь, он тебя забыл?

— Он не забыл… нет! Вроде бы.

— Думаешь он не сможет с тобой общаться, как раньше? Думаешь, что всегда будет помнить ту гадость что ты сделала в его сторону? — Наиль поднял голову, вдыхая еще теплый осенний воздух — улыбнулся. — Могу открыть тебе секрет, сестра? — я уверенно кивнула. — Мы, парни, стараемся жить в режиме энергосбережения и чаще всего от любых конфликтных ситуаций весьма отходчивы… Сестра?

— А? — я засмотрелась на его профиль, и подумала какими бы словами описала его. Может «благородный»?

— Надеюсь ты слышала, что я сказал, потому что повторять не буду.

— Режим энергосбережения.

— Вроде того… — улыбнулся он в ответ. — Сестра, все будет так как надо. Но это не значит, что нельзя ничего делать для лучшего результата, — мудрый непогодам Наиль даже не притронулся к обеду, параллельно с выверенной речью для меня он будто размышлял о чем-то еще. О новой роли в театре? Или так же, как я, о будущем и в какой компании собирается его провести. — Возможно будет больно, первое время или ты можешь ничего не добиться в финале, но нельзя опускать руки. Никогда. Слышишь?

— Да.

Наиль, как и многие творческие личности переживают все внутри себя, редко делятся сокровенным, и уникальный, если нужна поддержка. В такие моменты, я с большей уверенностью подтверждаю свои мысли о том, что благодарна, за то, что Наиль и его благородный подбородок появились в нашей семье.

Мы вернулись в школу. Следующий урок — литература. Глеб со всего маха сел на свое место, практически ложась на меня.

— Ты нормальный? — Глеб неотрывно смотрел в сторону Артура, положа свой затылок на мое плечо.

— Ты знала, что Артур в тебя влюблен?

8

Все, что я знала о потрясениях не сравнится с тем, что я услышала в тот момент. Никакой ушат воды в постель по неожиданности не стоит рядом по эмоциональной окраске с только что услышанными словами. Заветными словами.

Это пропасть. Вот она, высоко в горах, и ты уже летишь без каната, без инструктора, страховочного троса. На встречу ветру, и твердым беспощадным острым скалам. Прыжок веры. Свободные падение… в бездну. В зубастую пропасть из камня что так жаждет меня забрать. А мне остается только расправить руки и в режиме реального времени наслаждаться видом из первого ряда с эффектом «полного погружения».

— Мне не интересно, — я