Я могу убивать его постепенно. Могу сломать одну кость за другой или пустить кровь, пока тело не превратится в пустой мешок.

Но я не получаю никакого удовольствия от этих смертей. Я – Монтара, и это – моя обязанность, иначе зверь внутри меня станет сильнее и попытается вырваться из-под контроля. Поэтому каждый год мы с отцом выбираем по одному преступнику – только худших из худших, – чтобы сдержать нашу магию.

Я стараюсь сделать их смерти быстрыми и безболезненными, насколько это вообще возможно, но для этого мне нужно немного их крови, и вот тут-то и пригождаются зубы. Хотя я могла бы получить кровь из руки, ноги или глаза, вырванный зуб – остается самым гуманным способом.

Я знаю, что никто не посмеет подвергнуть сомнению мои способности. Зверь и его магия находятся под моим контролем. Изо рта Арана течет кровь, и когда я бросаю второй зуб в огонь, его глаза широко раскрываются от страха.

Уверенная в своих силах, я украдкой поглядываю на лица зрителей и гордо выпрямляю спину, чтобы они как следует меня рассмотрели. Я хочу, чтобы они видели во мне наследницу трона, свою принцессу, которая посвятила всю жизнь изучению опасной магии, но не для себя, а для них.

Но когда мой взгляд фокусируется на толпе, я вижу, что на их лицах застыл ужас.

Я замечаю, что какой-то мужчина закрыл рукой глаза своей испуганной дочери. Игрушечный нож Като дрожит у нее в руках.

Затем я перевожу взгляд на тетю Калею: она с отвращением наблюдает за магией, которой никогда не хотела обладать. Мне кажется, что ее глаза меняют цвет, и я пытаюсь унять свои дрожащие руки, пока никто не заметил.

Я делаю все, что должно, и все же, не вижу любви и уважения в глазах Визидии. Только страх и отвращение.

Мои руки замирают над огнем, и вся моя уверенность, в которую я обернулась, словно в доспехи, трещит по швам. Я делаю все это ради них. И все же… мой народ боится меня.

Я хватаюсь за сердце, и от внезапного осознания замирает дыхание. Я смотрю, как с губ Арана на пол стекает кровь. Я слышу резкие вздохи толпы и чувствую, как их страх давит на меня так сильно, что я не могу дышать. Паника, зародившаяся у меня в желудке, поднимается все выше и сдавливает мое горло острыми когтями.

Моя концентрация сбивается, и магия чувствует мою слабость. Она ждала этого момента, и теперь, когда я потеряла контроль, зверь делает прыжок.

Магия впивается в меня острыми клыками еще глубже, чем обычно. Некогда приятное тепло жжет кончики моих пальцев, распространяясь по телу с быстротой пожара и разрывая меня на части. Я словно дышу через тростник и никак не могу набрать в легкие достаточное количество воздуха. Сотни испуганных лиц обращены в мою сторону, пока я пытаюсь снова взять контроль в свои руки.

Но ничего не выходит. Магия поглощает меня.

Дикая жестокая сила гудит в каждой клеточке моего тела, и я провожу по зубу заключенного окровавленным пальцем, чувствуя, как его жизнь тяжело пульсирует у меня в руках. Я бросаю его в огонь, а затем вынимаю из своего мешочка кость и отправляю ее следом. Аран кричит, пока кость в его пальце хрустит и наклоняется под неестественным углом. Даже не поморщившись, я нахожу еще одну кость и пригоршню зубов. Я бросаю их в огонь и продолжаю истязать его тело, отрывая кусочек за кусочком.

Среди зрителей слышатся возмущенные вздохи и едва различимые крики протеста, пока Аран давится собственными зубами, которые один за другим выпадают у него изо рта. Но все эти звуки не могут прорваться сквозь мое забытье. Я не чувствую, как пламя лижет мои щеки, как огонь опаляет мои волосы. Все, о чем я могу думать – это зубы, кровь и кости преступника, которые мне надо собрать, чтобы пополнить запасы в своей сумке.

– У тебя черная душа, – я слышу свои собственные слова, обращенные к Арану, пока он впивается ногтями в землю и делает несколько жадных вдохов. – Ты не заслуживаешь быстрой смерти.

В моей голове раздается беспощадный шепот зверя, который велит мне избавить остров от этого порочного человека, а затем найти остальных. Стереть его душу с земли и уничтожить остальных заключенных. А потом… зачем останавливаться? Каждая душа грешна в той или иной мере, так почему не забрать их все?

Задыхаясь, я тянусь к следующей кости. Холодный пот стекает по моей шее, пока я обматываю ее волосами Арана и обмакиваю ее в его кровь. Передо мной бьется огонь, жаркий и голодный. Я предлагаю ему кость: он плюется и трещит, прежде чем поглотить ее.

Из воспаленного горла преступника вырывается крик, когда все его оставшиеся пальцы одновременно ломаются. Его всхлипы заглушают даже шум водопада.

– Сжальтесь, – с каждым словом он выплевывает еще немного крови. – Прошу, во имя богов, сжальтесь.

– Боги не отвечают на мольбы грешников, – я словно слышу себя со стороны. – Как и я.

Где-то вдалеке раздаются крики людей, но я не могу разобрать, что они говорят. Я позволяю своей магии вгрызаться в пленника, ломая кость за костью, пока Аран не превращается в груду искалеченных конечностей на каменной плите. Его истерзанное тело лежит сломанное, искривленное под неестественными углами. Он – деформированная глина, подчиненная моей воле и раскрашенная кровью.

Я готовлюсь к очередному удару, когда на мое плечо ложится чья-то рука. С моих губ слетает тихое рычание, и я поворачиваюсь, уставившись в карие глаза с золотыми прожилками. Осознание того, что на меня смотрит отец, приходит не сразу. Его глаза мокры от слез, и моя кожа чешется от беспокойства.

– Амора, – эта отчаянная мольба достигает моего сознания и охлаждает пламенную магию. Я покачиваюсь на месте, и все вокруг расплывается у меня перед глазами. – Прошу, хватит.

Толпа приходит в волнение, и едва различимые, искаженные крики давят на мое сознание, заставляя голову раскалываться от боли. Я сосредотачиваюсь на отце, использую его как якорь, чтобы вернуться в реальность. Магия внутри меня шипит от негодования, стараясь удержать контроль в своих цепких когтях. Я задыхаюсь в его железной хватке и захожусь в приступе кашля, но все же возвращаю ее в русло.

Отец крепко держит меня в руках, его пальцы впиваются в мою кожу все сильнее и сильнее, пока мое зрение не проясняется. Я закрываю рот, чтобы меня не стошнило от запаха крови. Мои руки блестят багрянцем, и от этого вида меня начинает трясти. Дым обжигает мои легкие, а каменная плита уходит из-под ног, когда я, наконец, понимаю: я потеряла контроль над своей магией.

Голова идет кругом, и я падаю на колени.

Я спустила зверя с цепи, позволив ему украсть мои чувства и завладеть моим телом.

Передо мной лежит мертвый Аран. Он больше не похож на человека: от него осталась только порванная кожа и искривленные конечности. Мои руки утопают в грязи, и я пытаюсь узнать его, но это бесполезно. Используя магию правильно, я могу даровать быструю смерть. Но в произошедшем не было ничего быстрого. Аран был замучен и искалечен.

И это дело моих рук.