Да, динамовцы возьмут Кубок, но в чемпионате останутся четвертыми. На рубеже 70–80-х или, скажем, в 90-е такой итог сезона признали бы успешным (амбиции бело-голубых 2010-х годов последовательно и логично объяснить непросто) — тогда же, в 53-м, выступление однозначно назвали неудачным. Слишком свежо было в памяти эпическое противостояние «Динамо» и ЦДКА во второй половине 40-х, когда два этих могучих коллектива на порядок превосходили всех остальных. И если уж кто-то из них не становился первым, то вторым — обязательно. Так что даже Кубок страны не устраивал руководство.

Между тем для Яшина этот трофей стал первым в футбольной карьере. Но не дебютным в спортивной жизни вообще: вспомним Кубок Союза того же 1953 года, завоеванный в хоккейных баталиях. Получилось уникальнейшее достижение, которое превзойти нельзя, можно лишь повторить (что представляется сегодня полной фантастикой: игроки уже лет сорок как занимаются или зимним, или летним видом спорта). Причем и зимой, и летом Яшин внес в успех решающий вклад.

Однако динамовские футбольные начальники жаждали золота. И за кадровые перемены взялись еще на финише не слишком складывавшегося сезона того самого 1953 года. Но обо всем по порядку.

После поражения 7 августа от тбилисцев (2:3) решили вернуть в Москву М. И. Якушина. Аккурат из того самого тбилисского «Динамо», с которым он только что и поверг столичный коллектив.

Знали бы грузины, к чему приведет победа, — быть может, и не старались бы так. Шутка, конечно, грустная. Ведь Якушин создал за три года блистательную команду, которая всерьез претендовала на золото. И выдергивать полководца перед решающими сражениями — мягко говоря, некрасиво.

Уже в августе Михаил Иосифович вновь оказался в столице. И если в чемпионате страны за месяц до финиша поправить дела не представлялось возможным, то к Кубку «новый старый тренер» оказался очень даже причастен. Уже с финала он находился у динамовского руля и, получается, привел команду к успеху.

Для нашего же рассказа назначение Якушина необыкновенно важно. Судьбоносно. Дело в том, что тренер Михаил Иосифович будто бы специально создан для вратаря Льва Ивановича. Недаром в своей книге «Вечная тайна футбола» старый тренер посвятил Яшину целую главу. И назвал ее «Вратарь моей мечты».

О каком же голкипере мечтал Якушин? В 1946 году он увидел в деле стража ворот софийского «Локомотива» Апостола Соколова, который практиковал храбрые выходы из ворот, уверенную игру ногами за пределами штрафной площади — фактически болгарин являл собой последнего защитника, страхующего партнеров.

Ясное дело, что сердце у Якушина, по его выражению, «екнуло», когда он увидел Яшина. Это был тот мастер, о котором он грезил. И что замечательно: вратарь абсолютно самостоятельно пришел к такой манере игры, он и не думал подстраиваться под будущего наставника. Получается, два больших художника, не зная того, много лет шли навстречу друг другу и, наконец, воссоединились в динамовском коллективе образца осени 1953 года.

Естественно, общность их футбольных взглядов состоит не только в признании за вратарем права на дерзкие выходы из ворот. Суть глубже. Голкипер выступает как организатор обороны команды. Отсюда — руководство защитной линией и при исполнении «стандартов», и вообще при любой атаке противника. Когда же удалось успешно отбиться, наступает черед контрдействий. И вновь всё начинается с вратаря.

Сегодня ввод мяча руками видится привычным, само собой разумеющимся приемом. Во времена Яшина мяч выбивали в основном ногой. Дальше — борьба в центре поля. (Ныне многие вновь вернулись к такой практике. Какое-то движение по спирали — только в обратную сторону.)

Можно спорить, точно ли Лев Иванович первым стал бросать своим рукой[7] или его всё же стоит считать «одним из первых». Однако непреложно одно: так, как Яшин, бросок не выполнял никто. Полет шел по уходящей траектории, с подкруткой. То есть мяч вроде как безвозвратно улетал от адресата, а затем, словно на веревочке, удобно возвращался к нему в ноги. И далеко не обязательно пас шел на ближнего игрока — тут большого ума не надо, — атаку могли свободно продолжить и полузащитник, и даже нападающий.

Еще один прием — стабильный вынос мяча в поле кулаком, — по утверждению М. И. Якушина, ввел в обиход тоже Яшин. Действительно, ловить мяч не всегда сподручно, а выбить можно, и притом точно.

Впрочем, и здесь речь идет о технико-тактических действиях, пусть и привязанных к общему для наставника и футболиста пониманию игры голкипера и скрытых ее резервах. Но взаимопонимание Якушина и Яшина находилось не только на спортивном уровне.

«В футбол играют головой!» — одно из любимых изречений Михаила Иосифовича. Он с собой и коробку от монпансье носил, в которой лежали фишки разных цветов, дабы имелась возможность в нужный момент выложить их перед питомцами на клеенку с расчерченным футбольным полем и спросить любого из них, как тот будет действовать в предложенной ситуации.

Яшина можно было не спрашивать. Он занимался этим постоянно: «Футбол занимал не только почти все мое время, но и целиком все мысли. К каждому игровому эпизоду с моим участием я возвращался мысленно снова и снова. Атаку, которая заканчивалась голом в мои ворота, память расчленяла на мельчайшие детали». Иного исполнителя, если и заставишь «вернуться» к отыгранному эпизоду, — так чуть ли не карательными методами. А Яшин? «Мне и в голову не приходило убеждать себя, что вратарь в силах дотянуться до мяча, сильно пущенного вблизи в угол ворот. Ну а если бы я заранее вышел навстречу удару? Или, сумев предугадать, куда этот удар последует, сместился поближе к тому углу? Или неожиданно для противника встретил бы его у передней границы штрафной площадки? Или вовремя крикнул защитникам, кому и куда бежать, чтобы перекрыть все пути атаки?»

Ошибки, как и объяснял А. М. Акимов, конечно, случались. Игра на выходах — «на тоненького», риска много. «В то время, когда мы начинали с ним работать, — вспоминал Михаил Иосифович, — Яшин порой был еще нерасчетлив в действиях. Сорвется, бывало, с места, убежит за линию штрафной, а мяча не достанет. Глядишь, соперник нам гол в пустые ворота и закатит. На трибунах свист и смех». Реагировали не только на трибунах. Председатель Всесоюзной секции футбола (сегодня — Российский футбольный союз, до того — Федерация футбола СССР) В. А. Гранаткин, сам бывший вратарь сборной, требовал от «Михея», как он называл Якушина по старому знакомству, «прекратить цирк», то есть действия Льва Яшина вне штрафной. Реакция объяснимая: в гранаткинские 20–30-е такого голкиперы себе не позволяли. Однако Михаил Иосифович ответил корректно, но твердо: «Нет, Валентин Александрович, кончать не будем, и не цирк это вовсе, а новая современная игра вратаря, она и команде полезна, и перспективна». Гранаткин, чуть позднее, кстати, восторженно признавший Яшина, махнул рукой и отошел.

Характерный, сочный диалог, в котором и упрямый, принципиальный Якушин предстает во всей красе и вместе с тем виден хороший, искренний руководитель, явно разбирающийся в футболе и уважающий его работников. Всё же один вопрос возникает. А именно: когда состоялся разговор? В каком году? В 53-м? Но Михаил Иосифович принял команду в августе, за месяц до конца чемпионата. Правда, поиграть под его руководством Яшин в том году успел: кроме двух завершающих первенство матчей, были кубковые поединки и товарищеские встречи. Но пропускал он в них мало (а что до Кубка, то после переигровки с ленинградскими одноклубниками в 1/8 финала вообще остался «сухим», включая и решающую игру за трофей, где, напомню, был заменен из-за травмы) и поводов «смешить народ» совершенно точно не подавал. Народ мог хохотать и улюлюкать, если неймется, однако… раньше, весной и в первой половине лета, когда Якушина в команде еще не было. Тогда, выходит, беседа состоялась в 1954 году?