Это рок российской власти: не понимать, что поэзия скрепляет свой народ и завоевывает бескровно любовь народов других стран больше, чем все полководцы вместе взятые!

Эстафету Пушкина позже подхватят Гоголь, Достоевский, Леонтьев… Но поздно. Умирающая Европа в прежнем модернистском духе стала бредить коммунизмом и Марксом, которые провозглашали новую эру человечества и новый обновленный европейский дух. И у нашей интеллигенции не хватило ума увидеть в марксизме не нечто новое, а просто фермент разложения и упадка. Наоборот, в марксизм поверили как в новую религию и опять, совершенно по-петровски, решили стать в Европе ПЕРВЫМИ.

Мы решили стать больше коммунистами, чем сами коммунисты, больше марксистами, чем сами марксисты (о чем с иронией писал и Маркс). Недаром выше подчеркивалось родство Петра с большевиками, потому что большевики действовали по матрице Петра.

Ничего, что марксизм не вырос из народного духа! Ничего, что Россия не является еще промышленной капиталистической страной! Мы форсированно симулируем капитализм, создадим новый класс, новые привычки, а они создадут и нравы. Мы обгоним Европу на повороте. Она только готовится к революциям, а мы ее уже сделаем! Мы станем авангардом, лидером, мы всех поведем за собой!

Поразительно, но в чистейшем западнике Ленине горит этот славянофильский огонь! Вся реформа марксизма, которую он произвел, сводится только к доказательству того, что социалистическая революция должна случиться не в передовых странах, а в «слабом звене» – в России, и именно тут, после революции, будет шанс построить по-настоящему передовое государство мира. Знакомая логику маргинализма, не правда ли?

Но поскольку модернистский марксизм есть фермент упадка (это ясно видел еще Ницше), то благодаря реализации марксистских идей в эпоху революции и гражданской войны мы и пали ниже всех. Пали раньше Европы, обогнали Европу на пути в пропасть.

Из этого следует очень важный вывод: то, что случилось с нами в конце двадцатого века, – это то, что еще случится с Европой в будущем!

Более того, уже при Сталине начался серьезный отказ от модернистской логики на основе «возврата к прошлому» и использования его ресурсов. В Сталинском проекте коммунистического общества просматривается монашеский, монастырский, православный жизненный уклад. Ему-то мы и обязаны своими победами. Прорыв в космос так же был осуществлен на почве идей русского космизма. Гагарин наследовал Королеву, тот – Циолковскому, а тот был поклонником русского философа Н. Федорова, уважаемого Ф. Достоевским. Но эта линия задохнулась после Хрущева, когда мы окончательно перешли на западные рельсы, когда присягнули «обществу потребления» и когда западная мысль только дошла до постмодернизма.

С нашей стороны глупо сейчас подражать Европе, ведь она как раз двигалась и двигается по пути Советского Союза, только медленнее. Всем известно, что в Европе последние 30 лет «социализм и застой», и всем известно, что Россия за 1990-е годы после форсированной индустриализации начала века прошла столь же форсированную постиндустриализацию.

Некоторые политики пытаются заставить Россию вновь индустриализироваться и модернизироваться. Подражать себе прежней или Европе прежней. Но нельзя дважды войти в одну и ту же реку, надо создавать что-то совершенно оригинальное. Причем за нас это никто не сделает. Европа нам не помощник, она доживает свой социалистический век, свой застой, ей еще предстоит наш упадок и наш «беспредел девяностых». У них масса своих проблем, а мы находимся в авангарде истории и должны сами за себя думать, что делать дальше. Проект «Петр-перезагрузка» сейчас для нас невозможен, потому что нам нечему подражать в Европе, чему мы еще не подражали: нет у Европы новой миссии, нет даже упадочной миссии на манер марксизма.

Поскольку у нас самый большой опыт постиндустриализации, вплоть до полного разрушения индустрии, никто, кроме нас, не заглянул дальше за границы после постмодернизма, а раз так, нам и предстоит придумать новый «изм», тот, что придет после постмодернизма, тот, что станет будущей европейской и мировой модой. Можно, конечно, остановиться и ждать, пока Европа придет к концу, и сама придумает «новое начало», новую миссию, а потом опять подражать ей. Но на этом пути ожидания можно и не дождаться…

Вопрос о будущей миссии – вопрос отдельный. Важно подчеркнуть, что сейчас Россия стоит, конечно, не в положении Петра Великого, а как раз в положении, когда его проект был исчерпан. Если уже для Пушкина была очевидна смерть Европы (на 50 лет раньше Ницше и почти на 100 лет раньше Шпенглера), то сейчас, чтобы учуять ее трупный запах, не надо быть гением.

Европа прошла «точку невозврата», ее уже ничто не может спасти от реконкисты, она лишена воли к сопротивлению, ее культура не превосходит соседние, а наоборот, является самой отсталой. Европа консервирует демократическую риторику и «либеральные ценности» 200-летней давности, настаивает на том, что уже давно не работает ни как практика, ни как теория. Европа утратила духовное лидерство, ее презирают, ей никто не хочет подражать, никто не желает в нее вливаться, ассимилироваться.

Сейчас надо быть конченым некрофилом, чтобы делать «европейский выбор» по примеру Грузии или Украины. Это имело для них смысл 300 лет назад, во времена Мазепы, но сейчас это смешно. Все с ярмарки, а они на ярмарку. До провинции, до окраины (украины) все доходит поздно. Провинциалам подсунули «европейскою демократию» – товар третьего сорта и третьей свежести, и они заплатили за него самую дорогую цену Россия, слава Богу, такой выбор не сделала, но, к сожалению, и позитивного проекта исторической миссии наша духовная элита публике еще не представила.

Как все великие вожди, Александр I незаслуженно оболган. У нас ведь как: победил Александр Невский немцев – оказывается, он монгольский коллаборационист, расширил Иван Грозный в два раза пределы России – страшней его нет. Победил Петр I Карла, перед которым пала вся Европа, антихрист – Петр I, Сталин победил Гитлера, перед которым опять-таки Европа прогнулась за полгода, так Сталин стал параноик и диктатор, а заодно и тот же антихрист. При Екатерине Великой наша страна стала чуть ли не самой влиятельной в мире, а стоял за Екатериной – Потемкин. А сколько грязи вылито на Потемкина! Одни «потемкинские деревни» чего стоят! Вот и Александр I – царь, при котором мы победили Наполеона, повергнувшего влет всю Европу, оболган донельзя или забыт. Весь мир знает Наполеона, в его честь называют коньяки, а кто помнит царя, вошедшего в Париж победителем?

Вот типичный набор обвинений от самого Пушкина:

…Властитель слабый и лукавый

Плешивый щеголь, враг труда

Нечаянно пригретый славой…

* * *

…Гроза двенадцатого года

Настала – кто тут нам помог?

Остервенение народа,

Барклай, зима иль русский Бог…

* * *

…И скоро силою вещей

Мы очутилися в Париже,