- останавливаю поток сознания. Так и до диареи недалеко. Нужно взять себя в руки и не суетиться. И как можно быстрее покинуть этот гребаный поезд. Я здесь как в ловушке.

- Чаю хотите, - заглядывает в купе Вероника.

- Нет, спасибо, - мотаю головой.

И как только за девчонкой закрывается дверь, запираюсь на замок. Нет меня. Вышел покурить!

Стоит только поезду затормозить на какой-то станции, как за стенкой истошно вопит мадам Просюкова. Оскорбляет Веронику.

- Замолчи, Лера. Не позорься, - увещевает ее муж. – Вот перевезли Мяву. Говорил тебе, надо было машиной ехать… А ты…

- Ну что я, Масик, что я? – тихо всхлипывает женщина. – В машине тебя укачивает. Заснул бы за рулем, - тихо причитает она чуть не плача.

Эх, бедные люди, так нарваться!

Мне, конечно, жалко Масика и Леру, но в душе зреет гордость за Веронику. Молодец, девочка. Боевая! Мне как раз такая нужна.

Патруль выводит на перрон любителей кошечки и поезд едет дальше. Все. Можно выдохнуть и на следующей станции выйти. Дай бог, чтобы Просюк сразу не вспомнил… гнида. Чтоб ему, каблуку, скиснуть.

Быстро закидываю вещи в рюкзак, оглядываюсь по сторонам. Вроде ничего не забыл. Сейчас бы пойти в ресторане посидеть. Сколько там ехать? Час или полтора.

«Нет, не торопись, - останавливаю собственные порывы. Самое рискованное, это паника. Если Просюк меня вспомнит именно сейчас, то информацию передадут на следующую станцию. Поэтому лучше выйти сразу, как только остановится состав. И желательно не из своего вагона. Ресторан, как и СВ в зоне риска. Надо перейти в плацкарт. Забашлять проводнице и там отсидеться.

А пока лучше притвориться дохлым и не отсвечивать. По паспорту я – Белов. Билет тоже на эту фамилию куплен. Какой еще Криницкий? Ошибка вышла, товарищ. На Земле полно похожих людей. Тем более, Криницкий отбывает срок в Коноше. Даже Климов, следователь по особо важным приезжал. Допрашивал. Отпечатки пальцев взял на всякий случай. Лично пожелал убедиться, что Криницкий отбывает срок как положено.

Прикрыв глаза, представляю злое лицо Саввы Николаевича. За внеочередным званием рванул генеральский сынок. А тут обломинго. Меня к нему сразу привели на допрос. Еле-еле успел доехать. Спасибо, добрые люди предупредили. А другие – Климова на посту задержали. Помощи попросили у старшего и опытного товарища. Рискованный был эксперимент. Но прокатило.

«Будет что в старости вспомнить», - покаянно тру башку.

Хорошо хоть, мать не дожила. Не увидела как на ее сыночку одевают браслеты в зале суда. Это потом уже дело техники. Нашли похожего на меня человека, сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Теперь он сидит за меня, а я с его паспортом разгуливаю. И если бы не Климов, так бы и жил спокойно.

- Надо найти девчонку, - бурчу себе под нос. Открыв дверь, оглядываюсь в обе стороны и чувствую себя преступником. Быстро прохожу к служебному купе и заслышав звон чашек, улыбаюсь.

- Можно? – без стука открываю дверь и нос к носу сталкиваюсь с высоким парнем в куртке проводника.

- Вам чего? – смотрит на меня насуплено.

- А Вероника где? – спрашиваю обалдело. – Она скоро будет?

- В этом рейсе уже точно нет, - разводит руками парень. – И когда она выйдет, не знаю. Меня вместо нее направили, - улыбается мне он и предлагает радостно. – Хотите чаю?

- Нет.

Долбоящер, твою мать.

Глава 11

- Ты, правда, с ним спала? – нарочито строго спрашивает меня Борисыч. В круглых чуть выпученных глазах плещется недоверие и злость. Странный микс, зная начальника. – Тебе лучше признаться, Ирочка, - тянет он, пожирая меня взглядом.

Ага! Сейчас!

Как учит меня брат Борька, чистосердечное признание – верная дорога в тюрьму. Ври, изворачивайся, молчи, но никогда не признавайся. Эту науку я освоила хорошо.

- Да что вы такое говорите! – вскрикиваю как раненая. – С кем я спала? Когда? Что за дурацкие сплетни!

- С пассажиром, - давит на меня начальник поезда. – Он один с тобой ехал.

- Вы серьезно? – не понимаю. – Пара с кошкой в Вологде села. И женщина кричала от бессилия. Оскорбляла. А вы поверили. Ни с кем я не спала, - заявляю решительно.

- Это точно? – хмурит брови Анатолий Борисович. – Ты у нас одна девочка такая светлая. Не то что эти, - презрительно кивает на дверь.

- Я пойду, - поднимаюсь с места. Не люблю эти разговоры. Кто лучше, кто хуже. Это не Борисычу решать. Его дело – рабочий процесс наладить, а не лезть в личную жизнь сотрудников.

- Посиди, давай чаю попьем. Совсем ты замоталась, - качает он головой и сам заваривает чай в высоком стеклянном чайнике и снова задумчиво смотрит на меня. – Ты от всех мужиков шарахаешься, или только от меня, - усмехается, выставляя на стол нехитрую снедь. Печенюшки с конфетками.

- Мне одной хорошо, - улыбаюсь через силу.

- Выходи за меня, Ирочка, - просит Борисыч, усевшись напротив. Да еще за руку хватает. – У меня дом свой в Лисках. Сам строил. Ни в чем отказа знать не будешь. Выходи, а?

Начальник с чувством чмокает мою ладонь. Проводит большим пальцем по подушечкам пальцев. Степан тоже так вчера делал. Возбуждал, брал. Возносил до небес, а потом заботливо баюкал в медвежьих объятиях.

А вот странные поползновения шефа наоборот, вызывают только недоумение. Боюсь, лицо передернет от отвращения и он все поймет. Не дурак же!

На столе дребезжит противной трелью старенький самсунг.

На экране появляется фотка женщины с ребенком.

- Это сестра моя и племяшка, - тычет на них начальник. Сбрасывает звонок, лишь на секунду выпуская мою руку из плена.

- Я лучше пойду,- поднимаюсь с места. Ну какой из Борисыча жених? Ему лет сорок уже, если не больше. И со Степаном даже сравнивать нельзя. Плюс семья, дети… Оно мне надо?

- Ну погоди, куда ты? – закрывает мне проход Борисыч. Притянув к себе, шепчет жарко. – Ты подумай над моим предложением, Ирочка. Я ведь тоже не последний человек, а? В лепешку разобьюсь… Все для твоего счастья сделаю, - жарко дышит мне в ухо.

- Хорошо, Анатолий Борисович, - ставлю между нами локоть. – Я пойду. Сейчас станция, люди будут заходить. А мне еще белье проверить надо…

- Подумай, Ирочка. Я жду, - пытается обнять меня