Посредниками между Романией, с одной стороны, и торговыми городами Средиземноморья, с другой, были еврейские маклеры. Евреи могли свободно жить и работать в Ро-мании, обладая даже равными правами с горожанами. Им было позволено занимать общественные должности и учиться в университетах. Романское дворянство защищало их и им покровительствовало. У Тренкавелей из Каркассона евреи были министрами финансов: Натан, Самуил и Моисей Каравита.

Некоторые еврейские профессора романских университетов пользовались широкой известностью как на Западе, так и на Востоке. Издалека приходили студенты в Вовэр в Ниме, чтобы послушать раби Авраама. В Нарбонне преподавал раби Салонимо, «сын великого князя и раввина Теодора из дома Давида». Эта династия князей-раввинов называлась «семьей израильских королей Нарбонны», и ее представители утверждали, что их дом является ветвью рода Давида. Их огромные владения находились под особой защитой правителей Нарбонны.

Раймон Тренкавель был принесен в жертву стремлению к независимости свободных провансальских городов у главного алтаря церкви Святой Марии Магдалины. Еще не достигший двадцатилетнего возраста каркассонский инфант Рожер-Тайлефер страстно желал отомстить за своего убитого отца и обратился за помощью к своему родственнику, королю Альфонсу Арагонскому. Со своими баронами и каталонскими идальго он выступил в поход против Безьер. После двухгодичной осады город покорился. Рожер-Тайлефер простил убийц своего отца.

Один недовольный барон поддразнил его:

«Вы продали кровь вашего отца, монсеньор».

Удар попал в цель. Однажды ночью, когда простодушные горожане Безьер наслаждались спокойным сном, арагонские войска по приказу юного Тренкавеля захватили город и вырезали в нем все мужское население. Лишь женщины и евреи получили пощаду. На следующее утро виконт и его епископ по имени Бернард принудили жен и дочерей убитых выйти замуж за арагонских убийц и обязали их впредь выплачивать виконту и епископу ежегодную подать в размере трех фунтов перца.

Не желая преуменьшить вину молодого Тренкавеля, который правил по-рыцарски, мягко и терпеливо, следует все же сказать, что ответственность за все происшедшее лежит прежде всего на его баронах, епископе и короле Арагонском. Бароны подбили Рожера на кровавую месть, преследуя лишь свою личную выгоду. Епископ не сумел успокоить разбушевавшегося юношу. А король Арагона с помощью Безьер стремился обеспечить себе удобный тыл между принадлежащим ему графством Руссильон и своими владениями в Провансе, тем более что этот город представлял собой выгодный форпост по отношению к Тулузе и Каркассону.

Рожер-Тайлефер очень скоро понял это. Но ему удалось устранить вызванную им самим опасность. Он заключил союз с графом Тулузы и попросил руки его дочери Аделаиды.

Каркассонский двор был средоточием поэзии и рыцарской учтивости и являлся к тому же самым «целомудренным и грациозным, так как скипетр находился в руках Аделаиды» (Арнаут де Марвейль).

Раймон-Рожер, инфант Фуа, двоюродный брат Рожера-Тайлефера из Каркассона, был прозван трубадурами Раймон Друт, что в переводе означает «Раймон Влюбленный».

Замок графов Фуа располагался в девственной долине реки Арьеж, которая, беря свое начало в снежных вершинах Андорр и минуя Гаронну, завершала свой путь в глубине исполинских горных массивов Монкальма и пика Святого Варфоломея.

Предполагают, что когда-то на скале, где позже возник замок Фуа, находилось святилище иберийского бога солнца Абеллио. Другое предание называет основателями города Фуа фокеян. Во время Галльской войны Фуа был главной ставкой сотиатов, которые в 76 году до Рождества Христова выступили на стороне Сертория против партии Помпея, а через двадцать лет были разгромлены Публием Крассом, полководцем Цезаря. С тех пор Фуа стал римской крепостью, которая в числе многих других обороняла пиренейские горные проходы.

При вестготах (414–507) католические епископы, недовольные господством вестготских королей, придерживающихся арианства, призвали на помощь франкского короля Хлодвига. Одного из них, Волусиана, не без оснований подозреваемого в том, что он открыл франкам городские ворота, готы схватили и убили в Фуа. Хподвиг после битвы при Вугле приказал собрать бренные останки Волусиана, который от имени франкского клира был провозглашен его святым мучеником. На том месте, где покоились мощи Волусиана, возник монастырь, а вокруг монастыря на развалинах римского поселения постепенно образовалось село с рыночной площадью, которое Карл Великий превратил в военный опорный пункт в своих действиях против Аквитании на Севере и мавров на Юге.

Некогда на утесах Фуа барды, гости вождя готов Аркантуаса, пели кельтские и иберийские героические песни, подыгрывая себе на лирах, изготовленных по греческому образцу. А в двенадцатом столетии романские трубадуры, страдающие от недостатка денег или угнетенные любовной тоской, неизменно встречали там радушный прием.

У Рожера-Бернарда Первого, графа Фуа (ум. 1188) и его супруги Цецилии из Каркассона было четверо детей: сын Раймон-Рожер (Раймон Друт трубадуров) и три дочери. Одна из них носила имя своей матери, другую звали Эсклармондой, имя третьей нам неизвестно.

Раймон-Рожер сопровождал французского короля Филиппа-Августа и Ричарда Львиное Сердце в Святую Землю. Вернувшись оттуда, он стал обладателем наследства, доставшегося ему от отца, умершего незадолго до начала крестового похода. Его домен представлял собой плодородную равнину, раскинувшуюся от границы Тулузского графства до Пиренеев, орошаемую бушующими горными водопадами Арьежа, Херса и Лассета. Одинокие стада, послушно повинующиеся крикам пастухов, паслись на доступных пиренейских пастбищах.

Почти все вассалы графа были «сыновьями Луны», или «сыновьями Белиссены», как они еще назывались. Они возводили свое происхождение к богине луны Белиссене, кельтиберийской Астарте. На своих щитах они носили изображения луны, рыбы и башни, символизирующие соответственно богиню луны, солярного бога и рыцарскую власть.

Пьер-Рожер был как раз таким сыном Белиссены. Его замок стоял в Мирпуа (Mirapiscem — «любуйся рыбой»). Из своей «башни» (так назывался его замок) он мог следить за «рыбками», плещущимися в кристально чистых водах Херса, извивавшегося по склонам величественного пика Святого Варфоломея, и наблюдать на востоке «лунный серп», восходящий над лесом Белены. В дохристианские времена его город носил название Beli Cartha («лунный город»). По всей видимости, он был основан финикийцами, добывавшими золото и серебро вблизи Пиренеев.

Едва ли имелся в графстве Фуа замок, не принадлежащий сыновьям Белиссены. К ним относились прежде всего бароны де Вердюн, чьи домены, лежащие в горных ущельях, не уступали по размерам их владениям на земле, а по красоте даже превосходили последние. Чудесные известняковые пещеры Орнольяк и Вердун длиной более километра прорезали Арьежские горы, которые на протяжении семи столетий принадлежали господам де Вердюн,

Часть долины Арьежа называлась Сабарте (по имени церкви Святого Сабарте, где, по преданию, Богоматерь предсказала Карлу Великому победу над сарацинами). Сабарте охранялась двумя городами, принадлежавшими графам Фуа: Тарасконом, который долгое время был опорным пунктом мавров, отражавших нападения войск Карла Великого, и Аксом, чьи горячие источники были известны своей целебной силой уже финикийским купцам, греческим колонистам и римским завоевателям.