— Спасибо тебе, амиго Арреналь. Дай мне твои записи, они могут пригодиться мне.

— Пожалуйста, — Леопольдо протянул ему помятый клочок бумаги.

Спрятав записи в карман, Иосиф еще раз поблагодарил его за полезную информацию и сообщил о ближайшем своем отъезде из Мексики на неопределенное время.

— Пока меня не будет здесь, ты постарайся, пожалуйста, — попросил он Арреналя, — и дальше отслеживать обстановку на вилле Троцкого. А чтобы ты не фигурировал в наших документах под настоящим именем, я предлагаю тебе взять какой-нибудь псевдоним. Например, Алехандро Моралес. Как ты на это смотришь?

По кислой гримасе на лице собеседника Григулевич понял, что предложение это не понравилось ему, и потому поспешно добавил:

— Пойми правильно, Леопольдо, это в наших с тобой интересах: никто не должен знать о твоей связи с Коминтерном.

Леопольдо опять состроил гримасу и после короткой паузы пояснил:

— Вы не так поняли меня. Моралесом я не хотел бы быть. Я готов стать в ваших документах просто Алехандро. Это имя созвучно с именем Пушкина, моего поэтического кумира.

— Это даже хорошо! — воскликнул Иосиф. — Имя Пушкина будет объединять нас. Итак, ты теперь Алехандро.

* * *

Уезжая в Нью-Йорк, Иосиф не знал и не мог даже предполагать, что он вернется в Мексику лишь через полгода и что за это время ему придется побывать в далеких друг от друга странах на разных континентах, пережить немало тревог, ожиданий и опасений за свою жизнь…

В Нью-Йорке ему сообщили, что Сталин без каких-либо замечаний одобрил план агентурно-оперативных мероприятий «Утка», разработанный с учетом его сведений из Мехико, и что по указанию разведцентра он должен теперь выехать в Советский Союз для получения инструкций по делу «Старик».

…В Москве новое руководство разведки высоко оценило работу Григулевича по подбору людей в Мексике для выполнения операции «Утка»; ему сообщили, что с планом мероприятий по «Старику» он будет ознакомлен в процессе беседы с наркомом Берией.

— Лаврентий Павлович в целом доволен вашей работой, — заметил новый начальник разведки Павел Фитин. — При этом он просил поберечь вас для других не менее важных дел в Латинской Америке. В данный момент мы ставим перед вами очередную, не менее важную задачу по созданию нелегальных подрезидентур в соседних с Аргентиной странах. После Мексики вы вернетесь в Буэнос-Айрес по своим прежним документам на имя Хосе Ротти. Надо вам закрепиться там. Для этого попытайтесь создать собственную фирму прикрытия. Например, по сбыту фармацевтической продукции вашего отца…

— А как же операция «Утка»? — задергался Григулевич. — Или вы отстраняете меня от этого дела?

— Нет, почему же, — улыбнулся Фитин и перевел взгляд на своего заместителя Павла Судоплатова. — «Утка» остается пока с вами, — шутливо обронил он. — Можете ее отстреливать через подобранных вами исполнителей. Так ведь, Павел Анатольевич?

— Да. Общее руководство операцией на месте будет возложено на известного вам по событиям в Испании Тома, — ответил Судоплатов. — То есть Эйтингона. А здесь, в Центре, ответственным за мероприятия по «Старику» назначен я. Обо всем остальном мы поговорим завтра в кабинете наркома внутренних дел…

* * *

На встрече с разведчиком-нелегалом Берия поинтересовался выполнением поручения по делу «Утка» и возникавшими трудностями в работе, потом нарком посмотрел на часы и, взглянув на Фитина, неожиданно для всех объявил:

— В час ночи я должен быть в Кремле, на приеме у товарища Сталина. Поэтому мы сейчас прервемся, а через два часа снова встретимся этим же составом у меня…

Возвратившись из Кремля, Берия пригласил ожидавших его в приемной Фитина, Судоплатова и Григулевича в свой кабинет, заказал всем чай и, обращаясь к разведчику-нелегалу, негромко заговорил:

— Я сообщил товарищу Сталину о вашем приезде в Москву и нашей незаконченной беседе. Вождь остался доволен моим сообщением об успешно проведенной вами подготовке операции «Утка» и поставил перед нами задачу по нанесению удара по всем центрам троцкистского движения за рубежом. При этом в который уже раз товарищ Сталин упрекнул меня в том, что чекисты, несмотря на его указание о ликвидации врага номер один, по непонятным для него причинам до сего времени ничего не смогли сделать с ним.

Берия, сделав паузу, посмотрел на Судоплатова. Тот приглушенным голосом сразу же отозвался:

— Но вы же знаете, что расправиться с ним нам длительное время не удавалось по ряду причин. Во-первых, он не задерживался подолгу ни в одной зарубежной стране: ни в Турции, ни в Норвегии, ни во Франции. Времени для проработки всех вопросов нам всегда не хватало. Во-вторых, у него надежная и большая охрана. Чтобы хорошо изучить ее слабые и сильные стороны, как это сделал сейчас Григулевич в Мексике, у нас тогда не было возможности…

— Ну, хорошо, не будем повторяться, — перебил Судоплатова необычно тихим голосом Берия и, взглянув на Григулевича, сказал:

— Вам лично товарищ Сталин просил выразить благодарность за настойчивость и преданность при выполнении задания в Мексике. Прошу вас, Павел Михайлович, — нарком повернулся к начальнику разведки, — за успешное проведение подготовительного этапа операции «Утка» и создание условий для завершающего этапа представить к награждению Григулевича орденом Красной Звезды. Указ товарищ Сталин подпишет в том случае, если Троцкий будет на том свете.

Фитин встал и отрапортовал:

— Мы доложим вам, товарищ нарком, такое представление.

— Хорошо, садитесь. Теперь мы должны обсудить, кто может стать непосредственным руководителем группы исполнителей операции «Утка». Начнем опять с вас, Павел Анатольевич, поскольку вы являетесь руководителем специально созданного штаба по разработке этой операции.

Ранее Сталин и Берия уже обсуждали этот вопрос в Кремле. Они остановились на кандидатуре мексиканского художника Давида Альфаро Сикейроса. Но Берия, чтобы снять с себя ответственность в случае неудачного покушения и свалить потом вину на руководителей внешней разведки, решил перестраховаться и потому поставил вопрос в их присутствии.

Судоплатов, глядя на сидевшего напротив Григулевича, хотел было назвать его фамилию, поскольку он занимался организацией и подготовкой боевиков, но в самый последний момент передумал и сказал:

— Учитывая, что Том, уже выехавший в Мексику, утвержден организатором этой акции на месте, но по соображениям конспирации он не может в ней прямо участвовать, как и присутствующий здесь разведчик-нелегал Григулевич, поэтому, мое мнение, группу боевиков должен возглавить товарищ Сикейрос…

Григулевич был ошеломлен: ему было до глубины души обидно, что не он станет руководителем этой группы. Берия, заметив его волнение и намерение что-то сказать, произнес:

— Сейчас мы предоставим вам слово. Пусть Павел Анатольевич закончит свою мысль.