Глава 9

— Ты откуда здесь? — изумился Дурной.

— Следил за тобой, — спокойно ответил щуплый надзиратель.

Аратан сходу ринулся вперед, но пленник успел остановить его — уже успевшего выхватить нож из рукава.

— Подожди… Бяо, зачем ты следил за мной?

— Так мне приказано. Но сегодня я следил не поэтому. Мне показалось, что мы можем не успеть проститься… По счастью, Дао не волнуют чьи-то планы. Ни мои, ни твои. Оно просто ведет нас, — даос улыбнулся. — И я вижу, что вам нужна моя помощь.

Маленький тигр хмуро глядел то на китайца, то на Дурнова, так как плохо улавливал смысл происходящего.

— Ялишанда, я выведу тебя из Императорского города.

И Дурной сразу поверил своему надзирателю. А зачем бы тому понадобилось обманывать? Кому и какая с этого может быть выгода? Только вот зачем ему помогать?

Северный варвар сам не заметил, как произнес вопрос вслух.

— Мне тоже от тебя кое-что нужно.

— Что?

— Скажу, когда выведу тебя. Чтобы уже без обмана, — Хун Бяо выжидая смотрел на беглеца. — Ну?

Аратан бросил на друга вопросительный взгляд.

— Давай рискнем, — пожал плечами Дурной. — На стену мне всё равно никак не забраться.

— Тогда ты, — щуплый даос ткнул пальцем в даура. — Лезь на ту сторону и встречай нас за Южными воротами. Мы скоро подойдем.

— Да как же я там… — начал было возмущаться Дурной, но Олёша скинул с плеча увесистый тюк, который придерживал рукой.

— А вот так! — он развернул тяжелое, пестрое покрывало, которое было плотно расшито яркими нитками. Какие-то знаки переплетались в невероятных комбинациях, да так густо, что покрывало из-за шитья казалось вдвое толще. Бяо набросил его на удивленного лоча, плотно замотал с головой и строго приказал. — Даже одним глазком не выглядывай!

И потянул ослепленного пленника за собой.

Дурной осторожно, вслепую шагал по дорожке, с тревогою прислушиваясь к шуму вокруг. В какой-то момент они остановились.

— Куда прете? — оглушил его грубый окрик на маньчжурском.

Стража врат! Восьмизнаменники.

— В храм Небесных Облаков, господин, — рутинно ответил щуплый даос и даже было потянул пленника за собой, чтобы идти дальше, но, кажется, их не пускали.

— Стоять! Вы кто такие, чтобы ходить туда-сюда?

— Да как вам не стыдно! — Хун Бяо, казалось, журил невоспитанных детей. — Это же сам Ван Чанъюэ! Седьмой патриарх! Святой человек!

— А точно седьмой? — стража явно глумилась. — Ну-ка, давай проверим. Скидывай-ка одеяло! Больно у патриарха тапочки не патриаршьи.

— Благословенному Чанъюэ не требуется украшать себя внешним, не в том его величие, — философски заметил даос.

— Ну, конечно, так оно и есть. А ну, скидывай тряпье!

— Подождите, — словно какое-то открытие посетило голову даоса. — Вам прошлая стража разве ничего не передавала?

— Ничего. А в чем дело?

— Мы им всё объяснили. Но… раз они не сочли нужным… Что ж, снимайте. Но это будет на вашей совести.

— Погоди-ка. Что будет на нашей совести?

— Благословенный Ван прибыл в Императорский город к господину Мале, дабы исцелить его любимую наложницу, которую поразила черная хворь, — нарочито медленно начал говорить Бяо.

Мала был видным генералом, он заведовал всей монгольской частью Восьмизнаменного войска. Следил за каждым племенем: кто сколько должен поставлять воинов и так далее. Раз даос рассказал о болезни наложницы — видимо, он слышал об этой ситуации. Да и стража заметно притихла.

— Мой господин целый день неустанно молился над госпожой Си, поил ее бесценными эликсирами, изгоняя демонов черной хвори из ее прекрасного тела. И ему удалось! Господин Ван стал сосудом нечистого, пленил его в своем теле — и только великая сила Ци позволяет ему противостоять ярости черной хвори. Сейчас мы спешим в храм Белых Облаков, ибо только в его стенах можно избавиться от демона.

Китаец выдержал драматическую паузу.

— Но, видимо, этого демона мы до храма не донесем, — развел он руками, смиряясь с печальной реальностью.

— Не донесете? — раздался слегка испуганный голос. — Почему?

— Вы ведь решили снять покрывало. Покрывало, на котором вышиты все двенадцать тайных имен Яшмового владыки, все тайные охранные знаки, что открыл он патриархам былого. Долгие годы висело оно за алтарем, напитываясь энергией шэнь самых просвещенных даосов Поднебесной. Сейчас только эта броня защищает окружающий мир от хвори. Но вы, видимо, решили рискнуть. Вам не жалко ни себя, ни весь великий город Пекин…

— Уходите! Быстро уходите! — заголосили стражники, отступая назад; Дурной физически почувствовал возникшую вокруг него пустоту.

Это было так смешно, что он не удержался и завозился под покрывалом, породив целую волну испуганных криков. Хун Бяо тут же ухватился за складку и повел подельника прочь от ворот.

— Не перебарщивай, — тихо шепнул он.

— А откуда у тебя храмовое покрывало? — удивился северный варвар.

— Это покрывало моей бабки, — Бяо молча шагал вдоль стены. — Она была крестьянкой с гор Тайханшань.

Комментарии были излишни.

Порыскав по округе, они нашли Аратана, который выглядел крайне встревоженным. Ну, не доверял он какому-то незнакомому китайцу, встретив атамана после стольких лет!

В тихом проулочке Дурной снял «магическое» покрывало и протянул его щуплому даосу.

— Спасибо, Бяо. Ты меня спас, — улыбнулся он и вдруг вспомнил. — И какое же у тебя условие?

— О, оно совсем простое, — в ответ улыбнулся надзиратель. — Возьми меня с собой, лоча. Я хочу увидеть Олосы — страну моих предков. Покажи мне город Тэвейа.

«Вот это поворот…».

Пленник (почти сбежавший) растерянно уставился на своего спасителя.

— Ты уверен? Тебе может совсем не понравиться моя страна. Да и я пока иду не туда… Не знаю даже, доберусь ли я когда-нибудь сам до Тэвейи.

— Я вижу, что доберешься, — улыбнулся Хун Бяо. — А мне всё равно после твоего побега назад дороги нет. И зови меня Олёша.

…Глубокой ночью маленький тигр привел всех в «апартаменты Су». Купеческое семейство обитало на восточной окраине Внешнего города, который был воистину огромен! Дурной оглядел высокую стену, крытую лакированной черепицей, изысканные ворота, запертые наглухо, по случаю ночи.

— А неплохо Фэйхун устроился! — присвистнул беглец.

— На нашем золоте, на наших мехах, — улыбнулся Аратан. — Эту усадьбу Су отстроили лет шесть