litbaza книги онлайнВоенныеВ ста километрах от Кабула - Валерий Дмитриевич Поволяев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 96
Перейти на страницу:
не набьешь. У тебя автомат есть?

– Автомата нет, но будет. У меня бур.

– Выходи, я дам тебе «калашников».

– С буром тоже жить можно, Абдулла.

– Гранаты у тебя есть?

– Нет, Абдулла, я говорю – у меня бур.

– Пошли со мной, и дам тебе гранату.

– Спасибо, Абдулла, мне хватит бура.

– Знатным воином станешь!

– Что слава, Абдулла, она проходит так же быстро, как и жизнь: что есть она, что нет ее.

– У тебя деньги есть?

– Никто из мусульман никогда не говорит, Абдулла, что у него есть деньги, зачем спрашиваешь?

– Я дам тебе денег!

Незнакомец помолчал немного, затем заинтересованно, с неожиданной хрипотцой – Абдулла, знаток душ, хороший ловец, знал, чем можно зацепить человека – а зацепить надо было, поскольку человек этот был воином – и стрелок отменный, и выдержку солдатскую имеет – настоящий мусульманин, мужчина! – спросил:

– Сколько?

– У тебя мешок есть?

– Есть. С порохом.

– Вот столько и получишь. Порох высыпем, деньги насыпем.

– Если купюры по тысяче афгани – много понадобится.

– Купюры по тысяче афгани только в Кабуле, в музее хранятся – напоказ выставлены. Чего ослы смотрят на бумагу – не знаю, ведь ее отпечатать сколько угодно можно, договоримся так: половину старыми купюрами, сотенными, даудовскими, половину десятками. По рукам?

– По рукам! – Из-за камня показался молодой, одетый в пятнистую солдатскую куртку человек, в небольшом плотном тюрбане. Куртка была подпоясана новеньким, еще нигде не поцарапанным офицерским ремнем, к ремню приторочен старый, потерявший форму подсумок с патронами. Лицо у парня было обветренным, красноватым, кожа на скулах шелушилась, губы запеклись и растрескались по углам. На голове у него высился небольшой плотный тюрбан.

– Значит, за деньги идешь работать, не за идею. – Абдулла хмыкнул, с интересом оглядел парня.

– Что мне идея? На идею хлеба не купишь и масла с сахаром не купишь.

– У нас идея совмещается с деньгами.

– В таком случае у меня тоже совмещается, Абдулла!

– Мои люди зовут меня муалимом.

– Как скажешь. И я буду звать тебя муалимом, – произнес парень.

– Где взял куртку?

– Одолжил у незнакомого офицера Народной армии Афганистана.

– Навсегда, надо полагать?

– Навсегда!

– А ремень? – Абдулла щупал этого парня так, как хозяйка щупает курицу-несушку, стараясь угадать, будет ли яйцо или нет, а если будет, то не утащит ли его хохлатка на сторону? Вроде бы и простые вопросы были, ничего не значащее – ответы давать на них легко, но не ответы интересовали Абдуллу, не слова, а то, что за словами этими крылось – интонация, жесты, реакция глаз, то, как поведут себя руки, пальцы будут суетливы либо наоборот – спокойны: есть тысяча вещей куда более важных, чем слова. Слова могут обмануть, а внешние приметы никогда не обманут. Абдулла знал язык, какой не знал никто из его людей. Хлопнул камчой по сапогу, сощурился: – Ремень тоже у какого-нибудь майора афганской армии одолжил? – спросил Абдулла.

– Точно, у майора! Откуда знаешь, муалим? – у парня на лице возникла улыбка.

– Меня все зовут на «вы».

– Слушаюсь, муалим! – Парень склонил голову – в нем было что-то притягивающее, мягкое, надежное. Али поймал себя на мысли, что с таким парнем неплохо бы подружиться. Парень из тех, что не подводят, вытащат из-под огня, если будешь ранен, поделятся последним глотком воды в пустыне и последней спичкой в холодную ночь. – Ремень я позаимствовал у другого майора – у шурави.

– Тоже навсегда взял?

– Естественно, муалим.

– Садись на коня! – скомандовал Абдулла, ткнул камчой назад. Попал точно в Али. – Лишних коней у меня нет, садись пока с ним. Потом разберемся! – Хлестнул своего чистокровного, перепрыгнул через широкую строенную воронку, оставшуюся после мин, и по узкой каменной тропе поскакал по ущелью вверх.

Абдулла мало кому говорил куда идет, куда ведет с собою людей – все зависело от степени доверия, задачу свою он выполнял аккуратно, с некой щепетильностью человека, привыкшего, что ему не очень верят, а он решил достичь безукоснительного доверия и все делает для этого: Абдулла должен был сеять страх в кишлаках, жечь, убивать, насильничать, вешать, отрубать руки, забивать людей палками насмерть, выпрастывать животы, охолащивать мужчин, отрезать груди непокорным женщинам, снявшим чадру, – делать все, чтобы афганцы знали: такое произойдет и с ними, если они встанут на сторону Кабула – знали чтобы и боялись… А в остальном Абдулла был волен. Был волен и в выборе маршрута.

– Слушай, спроси у этого парня, как его зовут? – крикнул он на скаку Мухаммеду.

– Его зовут Фатехом, муалим!

К вечеру группа Абдуллы была в кишлаке. Али никогда еще не видел таких кишлаков – не кишлак, а ласточкино гнездо, дом стоит на доме, следом стоит еще дом, потом чуть в сторону, смыкаясь порогом своим с крышей жилища, находящегося внизу, еще один, третий, рядом, притулясь к боковине мрачной черной скалы гнездится четвертой дом, наотступь от него в другую уже сторону – дом пятый, за ним следующий, шестой – и так до отметки, на которой уже летают орлы, вороны и горлицы на эту высоту не поднимаются.

Казалось, здесь, в этом кишлаке, кончается мир – дальше уже ничего нет, тупик: дома завязаны в один корявый, в наростах и липкой пене облаков узел, дальше – мертвая зона, где никто не живет и ничего не растет, потом обрыв и все – конец земли! Эта уединенность кишлака вызвала ощущение скорби, некой отрешенности от всего, что творилось в мире, хотелось сдернуть с себя халат, сдернуть патронную ленту, чтобы не мешала дыханию и поклониться кишлаку!

У Али даже губы задрожали по-детски, когда он обследовал этот маленький каменный мир, который, похоже, совсем не был населен: ни людей, ни животных. Но люди тут жили, на узких казенных грядах, отвоеванных у скал, они выращивали хлеб и картошку, умудрялась пасти овец.

– Как же они тут существуют? – вырвалось у Али изумление: ведь земли же здесь ни грамма, ни наперстка, ни ноготка.

– Так и живут, – отозвался Фатех на восклицание юного моджахеда, – учись, Али, у этих людей умению брать у камня все необходимое.

– Но где же люди? Людей-то нет.

– Люди есть. Просто попрятались, увидя нас, увидя оружие. Оружия ныне опасаются все, даже самые мужественные. Ты-то чего взялся за карабин, Али? Нужда заставила?

– Нет, Фатех, не нужда. Я борюсь за идею. Еще в лицее увлекся.

– Скажите на милость, – покачал головой Фатех. – Какая же это идея, Али? Клич, пришедший к нам из Ирана «Ислам в опасности!»?

– Идея создания свободной исламской республики. Без шурави, без американцев, без коммунистов, без Бабрака и без короля Дауда. Афганцев, Фатех, победить нельзя. Англичане дважды пробовали и дважды остались с носом.

– Слышал об этом. Только я знаю и других своих земляков, которое так не любят американцев, так не любят, что готовы пить их мочу. При упоминании об Америке рот у них раздирается в улыбке от уха до уха – не

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?