— Я думала, что, пока метель поутихла, нужно побыстрее добраться до замка, — все еще оправдывалась Джулиана. — Еще осенью мы заметили, что у белок необычайно густой мех, а по земле вовсю ползают гусеницы. Это верный знак, что зима будет суровой. Если бы мы застряли в хижине, еще неизвестно, когда бы мы смогли выйти наружу.

Раймонд прищурился, ибо ветер бросал ему в лицо целые пригоршни снежинок.

— Ваш замок в той стороне? Если мы повернем, ветер будет дуть нам в спину и донесет нас туда как на крыльях.

Его предложение казалось безумием. Но, подгоняемые ветром, они и в самом деле довольно быстро добрались до подъемного моста. Вокруг выла и бесилась вьюга, не было видно ни зги. Раймонд поднял Джулиану на руки, а сзади, недовольно фыркая, плелся мерин. Они вошли в никем не охраняемые ворота, приблизились к донжону — неказистой, но мощной башне, попасть в которую можно было лишь при помощи приставной лестницы. Пока лестницу сверху не спустят, леди Джулиана не могла проникнуть в собственный дом.

Раймонд долго кричал и колотил по стене, прежде чем из двери, расположенной высоко над землей, высунулся мальчишка-конюх. Он удивленно уставился на две заснеженные фигуры, похожие на привидений.

— Позаботься о лошади! — крикнул ему Раймонд. — А я позабочусь о госпоже.

Мальчишка без колебаний повиновался этому властному голосу.

Он спрыгнул вниз и распахнул двери конюшни. Раймонд стал разматывать обледеневший шарф, закрывавший лицо Джулианы, но тут в дверях конюшни возникла еще одна фигура.

— Миледи? — спросил недоверчивый голос. — Деди Джулиана? Клянусь иглой святого Уилфрида! Что вы делаете снаружи в такую непогоду?

— Пытаюсь вернуться к себе домой. — Замерзшие губы едва повиновались ей.

— Миледи, мы-то надеялись, что вы остались в деревне, в безопасности.

Мужчина сокрушенно покачал головой и бросил на Раймонда любопытный взгляд.

— Слава Богу, что вы благополучно вернулись. Пойду скажу остальным.

Он кинулся прочь, а в конюшне появились еще двое конюхов. Они так обрадовались своей госпоже, что у Раймонда полегчало на сердце. Значит, леди Джулиану слуги любят. Что ж, это понятно. Конюхи укутывали замерзшую госпожу одеялами, а она благодарила их на английском наречии. Стало быть, леди Лофтс владеет языком простонародья. Это тоже неплохо.

На чужака слуги посматривали с интересом и одновременно с враждебностью. Еще неизвестно, Какой прием они бы мне устроили, если б не леди Лофтс, подумал Раймонд. Честно говоря, он с удовольствием переночевал бы и в конюшне, на сене. Но УЖ больно холодный выдался день, а огня здесь не разведешь.

— Хорошо бы обогреться, миледи, — сказал он.

— Вы довольны тем, как устроили вашего коня? — спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала: — Тогда идем.

Она вышла во двор, и Раймонд последовал за ней. Из донжона уже спустили лестницу, и по ней вниз проворно спустились две тоненькие фигурки.

Джулиана раскрыла объятия, и ей на шею кинулись две девочки.

Ах да, у нее дочери.

Раймонд почтительно стоял в стороне, дожидаясь, пока закончатся поцелуи и объятия. Ему казалось, что над этой семейной сценой светится лучезарный нимб любви.

Ему было очень холодно, но он наблюдал за происходящим с завистью и восхищением. Существует мнение, что между матерью и детьми существует некая особая привязанность, однако Раймонд всегда считал, что это басни. Во всяком случае, среди людей благородных такого не бывает. Но Джулиана и ее дочери столь явно обожали друг друга, что Раймонд решил: настанет день, когда он тоже попадет в этот волшебный мир любви. Джулиана и ее дочки будут кидаться ему навстречу точно с таким же пылом.

Наконец Джулиана и девочки, подобрав юбки, стали подниматься по лестнице. Раймонд следовал за ними вплотную, боясь, что кто-нибудь из них сорвется и упадет. Ему не терпелось поскорее узнать, чем объясняется столь таинственная привязанность между матерью и дочерьми. А вдруг есть соперник, желающий занять место, которого добивается Раймонд?

В дверях стоял молодой воин.

— Миледи? Я рад, что вы вернулись, но почему вы решили вернуться в такую непогоду?

Тут он увидел Раймонда и уставился на него с недоумением.

Джулиана и дети нырнули в темную дыру дверного прохода, а Раймонд, отодвинув локтем молодого человека, последовал за ними. Однако воин не отставал, дышал ему в затылок. Они поднялись по внутренней лестнице, состоявшей из нескольких пролетов. Раймонд с одобрением отметил, что защищать эту лестницу очень удобно. Потом впереди распахнулась еще одна дверь, и оттуда хлынул яркий свет.

Воин подтолкнул Раймонда в спину, и тот с разбегу влетел в большой зал, где пылал огонь и пахло дымом. Последние несколько недель Раймонд провел вдали от людей, и теперь ему показалось, что в зале очень много народу. При виде госпожи слуги радостно загалдели, а служанки бросились к ней.

Раздвинув плечом толпу, Раймонд приблизился к Джулиане и увидел, что рядом с ней стоят две девочки — одна поменьше, вторая почти одного роста с матерью. Он уже знал, что старшей девочке одиннадцать лет, однако не предполагал увидеть совсем взрослую девушку. Джулиана обнимала обеих дочерей за плечи, а вокруг суетились служанки — снимали с госпожи многочисленные одежды, шапку, перчатки.

— Вы здоровы, девочки? Не мерзнете тут? — Она с улыбкой обернулась к младшей дочери. — Ты в башмаках, Элла?

Элла выставила вперед ногу.

— Вот и умница, — похвалила ее Джулиана.

— А как дела у тебя, Марджери?

— Мама, а я поранилась! — перебила ее младшая.

Джулиана не слишком встревожилась, но все же спросила:

— Что с тобой случилось?

— Палец обожгла.

Элла показала ей мизинец. Джулиана наклонилась и поцеловала его.

— Она подобралась к костру, когда никто не видел, и обожглась о полено, — доложила Марджери.

Элла пробурчала что-то еле слышно, и сестры тут же сцепились.

— Девочки, девочки! — прикрикнула на них Джулиана и погладила старшую по щеке. — С тобой все в порядке?

Марджери улыбнулась и кивнула, но Раймонд видел, что у нее дрожит подбородок. Что ж, девочки в этом возрасте слишком чувствительны. С детством уже расстались, а взрослыми еще не стали. Судя по всему, через пару лет она превратится в настоящую красавицу.

Марджери держала в руках плащ матери, Элла — перчатки.

— Унесите их сушиться, — попросила Джулиана.

Но девочки не хотели уходить, и она добавила:

— Мы поговорим с вами позже.

— Мама, а кто этот человек?

Элла произнесла это так звонко, что все обернулись к Раймонду.

— Это неважно, — твердо ответила Джулиана. — Делайте, что я вам говорю.