спасти. У него были предварительные договоренности с ближним зарубежьем и он, сейчас теряя позиции в центре России, заключал договора везде, где только можно. Стал создавать новую сеть, с нуля. И главное конечно было сохранить, что осталось здесь, — что бы позже было, за что зацепиться в будущем. Время пройдет, и он будет снова потихоньку возвращать потерянное, шаг за шагом. И ему пришлось, как когда то давно в первые годы кроме работы с документами везде присутствовать лично, и все проверять самому. Сплошные командировки, без сна и отдыха. Не хватало знающих людей, их всегда было мало, и Андрей снова и снова, — уговаривал лично каждого кого находил, зная, все со временем все ему окупиться. Были и те маги, кого ему удалось вернуть, он сразу же ставил их на руководящие должности, доверял формировать новые участки. Кыргызстан стал новым перспективным участком работы и обещал со временем принести большой доход. А пока снова все с нуля, от печки. Он даже забыл про день рождения Кира, хотя обещал самому себе приехать на праздник к сыну. Главное удержаться на плаву, а сын когда вырастет, поймет. Ведь для его благополучия Андрей и старается.

*** Любава

Незаметно пролетел год после ухода Елены, Любава прожила его как в тумане. Ей не хотелось ни с кем спорить или разговаривать о дочери, что бы ей не говорили, да и какая разница то теперь. Она знала, что Елена жива, и когда вылечиться, то обязательно вернется к ней, а к тому же и шум вокруг нее уляжется, утихнет. Любава регулярно ездила в Тамбов следила за порядком и оплатой дома Елены, иногда она оставалась там на несколько дней. Аристарх, домовой Елены любил поболтать о хозяйке, скучал по ней, ему было хуже всего, он ведь жил давно один. Любава набирала ему сладостей, и они задушевно гоняли чаи, разговаривая о Елене, Аристарх хоть и был городским Домовым, но тоже знал многое и чувствовал свою хозяйку. У Домовых был особенный талант не только чувствовать своих хозяев, но и видеть их смерть, даже если она произойдет далеко от дома. Любава каждый раз с холодом в сердце входила в дом Елены, но Аристарх, зная, чего она от него ждет, сразу же встречал ее словами.

— Жива, она жива, только я ее не вижу, хорошо она укрыта, сильной магией, такой то уже на земле и нет уже.

Врать Домовой не мог, и Любава каждый раз уезжала из Тамбова в приподнятом настроении. Елена, перед тем как все случилось, постаралась обеспечить Любаву деньгами, как чувствовала беду. Даже сделала для Любавы большой запас настоек. Летом Любава принимала больных, а зимой как раньше уже нет. Да ей хватало на жизнь, много ли ей одной то надо, — Любава деньги Елены старалась не трогать. Вот вернется дочка и ей понадобиться. Питирим заходил часто, но Любава не поддерживала разговор о Елене, как бы там не было, а она считала, что Питирим тоже имеет отношение к бедам Елены. И хоть она и не могла сказать это ему напрямую. Так как точно не знала ничего, а чувства к делу то не пришьешь. Но, тем не менее, отношение Любавы к Питириму изменилось. Он часто просто приходил посидеть молча, виновато пряча взгляд, стараясь говорить только о пустяках или простых заботах. Любава знала, что старый ведьмак сильно переживает за Елену, а вот простить его не могла, как ни пыталась. Анфиса та даже ругалась с Питиримом, но что ссорами разве что изменишь или исправишь. Анфиса тоже не верила в смерть Елены и так же помалкивала и ждала, надеясь на чудо. И хоть женщины особо не общались, но понимали друг друга, и Елена стала их общей тайной.

***Елена

Я спала, и во сне мне пришлось, свою жизнь пережить заново, и все разложить по полочкам. Была ли я влюблена в Андрея? Или мне все это казалось, — но я ведь долго терпела его равнодушие и грубость, и была во всем послушна ему. Сколько раз я не смогла настоять на своем, когда чувствовала беду. И в беде по большому счету оказалась и-за него. Но если б можно было что — то изменить другое дело. А переживать теперь, — когда уже все страшное произошло, — глупо. Выжить бы сейчас — вот моя цель. А уж потом, посмотрим, как я буду жить, — нет, я не собираюсь ни кому мстить, это не мой путь, и злостью ничего не исправишь. А вот самой измениться это необходимо, и думаю, что смогу. Нужно просто выжить и подчинить мне свою жизнь. Я даже не строила пока планов на будущее, не хотела расстраиваться, если ничего не получиться. Жаль, что все так получилось, я засмеялась, но как не крути, сама во всем виновата. Ведь не верила Андрею, и можно было бы уйти от него, — да я тогда была напугана и вымотана бегством и толком ничего не понимала, и все равно ведь виновата только я. Согласилась ведь помогать ему сама, и все ждала, когда стану для него любимой и единственной. А понимала прекрасно, что не нужна ему, и сама же гнала от себя такие мысли, и кого мне теперь то винить. Душе моей было больно и от разлуки с Киром и от предательства Андрея. Вернее сказать, равнодушия ко мне Андрея, он меня ведь использовал как жертву, отведя беду от своей кровной семьи. Даже сейчас я чувствовала, как переживает за меня Любава и ждет, а к Андрею я как не пыталась, не могла пробиться мысленно. Он закрылся от меня, выкинув тут же из своей жизни, а мне так хотелось его поддержки и внимания, — но не судьба. Нет, мстить я все — таки не буду, всегда смеялась над женскими романами и сейчас считаю это глупым, разменивать свою жизнь на месть я все — таки, не буду, никогда. А ведь был момент, когда я хотела и могла уйти от Андрея, но не решилась. Я вспомнила Михаила Ивановича Потапова, он ведь тогда предложил мне свою защиту, и я почти решилась. Вокруг меня всегда были мужчины готовые умереть за меня, а я выбрала самый слабый вариант и кого мне теперь винить в этом. Нет, сейчас я буду думать о другом, мне бы только выжить и вернуться к Любаве, ведь она погибнет и-за меня. Я так распереживалась и разнервничалась, что проснулась и лихорадочно закрутилась в водорослях. Успокоилась с трудом