мой преподаватель заставит меня вылизывать ему между булок сзади в самом дорогом ресторане Москвы?

Что я буду захлебываться от возбуждения, боясь прикоснуться к собственному клитору, чтобы не кончить, пока мой язычок будет полировать его анус?

Нет, я была просто влюбленным Бемби. Сидя за партой в родном институте. Одной из миллиона, которые втрескиваются в него в начале каждого учебного года.

– Эй, балда, слюни подотри! – Малина швырнула в меня бумажкой и попала точно по башке.

– Отстань! – я обернулась и увидела свою розовощекую подружку-эскортницу. Наверное единственную у кого из глаз не сыпались бабочки глядя на Джейсона. Может потому что она была старше меня. А может потому что опытнее. Не знаю.

Может быть он не в ее вкусе, а может она просто уже насытилась тем, что взрослые мужики ставят ее раком и трахают в задницу по очереди, пока она не издаст последний обессиленный стон оргазма. Но его чары на нее не действовали.

В глубине души я любила её именно за это.

Девочки, с размалеванными глазищами, нарощёнными ресницами, выкрашенными губами, с укладками (в восемь часов утра!!!) таращились на «доску», как загипнотизированные.

Джейсон переминался с ноги на ногу, выписывая каллиграфическим почерком на доске законы, по которым живут богатые мира сего, а мы пялились на его ягодицы. Сочные мощные и такие недоступные.

Самое удивительное, что наши парни ничего не замечали и продолжали трепаться и прикалываться пока Джейсон в очередной раз не повернется и не гаркнет на них так, что даже самые жесткие выпендрежные хулиганы не подберут сыкливо свои конверсы под стульчик.

– Амина к доске!!! Ты опять отвлекаешься!

Без громкости в голосе, но неотвратимо приказал он. Я вжалась в стул.

Моя спинка инстинктивно выгнулась, словно меня ударили указкой. Я еще раз с ненавистью посмотрела на Малину, которая подставила меня.

Вот на секунду отвернулась и меня тут же наругали!

Скрипя зубами, я вышла к доске.

Джейсон осмотрел меня с ног до головы.

– Амина, как ты одета? Впрочем, какое мне до этого дело? Ваше поколение… – одеваетесь, как проститутки. У вас так принято. Моё дело, вложить в ваши головы хоть какие-то основы… Посмотрим, возможно ли это…– он закатил глаза явно не веря в то, что у меня есть хоть какие-то мозги.

Я сгорала от стыда, не зная, куда себя деть. Любимый препод при всех опустил меня, назвав проституткой. А я проглотила это. Только слезы на глазах навернулись и ком в горле встал.

Все разглядывали мои ноги в этих ужасных синих колготках. В очках, водолазке и с зализанными волосами я реально выглядела, как заучка.

– Ну… допустим, – продолжал свою экзекуцию он, – напиши нам причины «мыльного пузыря» доткомов в 2000 году.

У меня до боли сжалась гортань. Я не могла сказать ни слова, ни даже сглотнуть.

Вместе с тем мои соски отвердели, и я чувствовала, что и в трусиках уже не совсем себя контролирую.

Джейсон смотрел на меня не отрываясь. Глаза в глаза, а я дрожала перед ним, как школьница.

В голове варилась последняя мысль: «Но ведь в Тиндере я ему понравилась…?»

Хотя сейчас от этой цифровой симпатии не осталось и следа.

Глянцевые черные башмачки из Зара, как намагниченные, липли один к другому. Ножки складывались крестиком у доски.

– Ну давай, «не родись красивой», напиши хотя бы пункты 1…2…3… – продолжал издеваться он.

Джейсон повышал голос, и я от этого только впадала в оцепенение. Мне хотелось провалиться под землю. Парни пялились на мои сиськи обтянутые тесной черной водолазкой, что заставляло меня краснеть еще сильнее. Девочки подсказывали что-то, но я как ошарашенная не слышала и не видела вокруг себя вообще абсолютно ничего.

Стыдно признаться, но я почему-то испытывала от всего происходящего сильное сексуальное возбуждение.

– Пиши пункт первый, второй, третий…

Я хлопала глазками, из последних сил стараясь не заплакать.

Соски и клитор были твердыми и казалось, если я сожму ножки так, как обычно делаю это у себя в кроватке, то брызну прямо здесь при всех. От этого физического перенапряжения я боялась даже шелохнуться и выглядела абсолютной дурой.

Красавец преподаватель взбешенно вскочил со своего места, швырнул в меня листами своих конспектов, схватил со стола мел и стал писать на доске за меня.

– Вот, так понятно!? Цифры-то вы в школе проходили!?!

Он просто писал на доске 1…2…3… и я понимала, насколько же я тупая.

По лицу Джейсона была видна смесь раздражения и презрения. Конечно ни о каком свидании с Тиндера уже не могло идти и речи.

Я полностью потеряла его и потеряла шанс заслужить его внимание.

Оказавшись просто тупым биомусором женского пола, которая ни черта не понимает и умеет только обтягивать шмотками свои сиськи.

– Это всё, что ты можешь, Амина!? – он просто орал мне прямо в лицо.

Мои зрачки дрожали, а в глазах наворачивались слезы.

– Стоять! – как только я попыталась выйти из класса, приказал он.

В классе притихли, потому что видно было, что он уже не шутит. Вены на руках надулись и пульсировали и… краем глаза… я заметила… что его ширинка тоже немного припухла.

Видно было, что эти классические черные брюки уже с трудом удерживают твердеющую плоть.

И это пугало меня. Я вытянулась от пяток до затылка по струнке.

Высокий статный мужчина подошел ко мне.

Я и мечтать не могла о том, чтобы он позволил мне сделать ему минет. Кто я? Обычная восемнадцатилетняя прыщавая студентка из общаги и он: умный красивый успешный богатый молодой холостой красавчик, перед которым наверняка раздвигают ноги все аспирантки нашего ВУЗа.

Да к тому же он любит умных девочек, а меня считает тупой.

Но уже вечером этого дня. Я обнаружу себя стоящей на коленях и глотающей всё, что выходит из его великолепного большого твердого сочного члена.

– Класс, пишем! – вернул меня в реальность его строгий властный голос.

Все, как один, уткнулись лицом в тетрадки и мне стало страшно, потому что на меня не смотрел никто. Даже самый отпетый хулиган. От того создавалось ощущение, будто мы вдруг резко, как по-волшебству, остались наедине…

– Амина, пиши!

Он бесшумно взял меня своей большой горячей рукой за запястье и развернул лицом к доске.

Его рука легла на талию, а голос стал ласковым.

– Я подскажу… Пункт первый, падение индекса Насдак на две тысячи пунктов на нью-йоркской фондовой бирже 10 марта 2000 года…

Я плыла как в тумане. Его рука гладила мою талию, а я выгибала спинку, как балерина, чтобы понравиться ему.