«Как бы еще нам показать, что у нас больше денег, чем у всех?» «Такой теперь будет моя жизнь?» – задумался он.

Прилетев в Хитроу, он позвонил своему бизнес-партнеру: «Я не буду участвовать в OxLegal. Хочу посмотреть, что получится из Ethereum».

Начало краудсейла, во время которого команда Ethereum принимала биткойны со всего мира и взамен выдавала электронный кошелек для зачисления эфиров после запуска сети, назначили на 1 февраля. Но еще во время конференции дата вызвала некоторые сомнения. Джо, Чарльз и Амир («бизнесмены») считали, что благоразумнее отложить краудсейл и сначала проверить, что они не нарушают нормы SEC по продаже ценных бумаг. Все-таки краудсейл сомнителен с юридической точки зрения. Они планировали что-то вроде первичного публичного размещения акций, а в Соединенных Штатах все IPO должны быть зарегистрированы в SEC, если только SEC официально не освобождает их от этого требования. Команда Ethereum не хотела регистрировать IPO, к тому же их проект не очень для этого подходил – у них не было ни рабочего продукта, ни прибыли, ни денег для первичного размещения акций. При этом Ethereum не соответствовал и условиям, освобождающим от регистрации. По сути, они проводили то, что можно назвать IPO, вопреки закону. Джо, человек постарше и с биржевым прошлым, знал, что это бывает чревато тюремным сроком, а благодаря связям Амира с заинтересованными инвесторами они осознавали, что могут собрать безумные деньги – около 20 миллионов. Чарльз заявлял, что ушел из BitShares среди прочего из-за разногласий по поводу юридических последствий продажи токенов. К тому же они еще не были готовы к запуску с технической точки зрения. И после окончания конференции 26 января они отложили краудсейл.

Тем временем Гэвин полетел в Амстердам к Джеффу, где они в районе красных фонарей, сидя в пабе с интерьером, напоминавшим Хогвартс, создали первую версию сети Ethereum между клиентами на Go и С++ (можно сравнить это с электронной почтой, когда письма доходят, даже если один человек пользуется Gmail, а другой – Yahoo). Число постоянных рабочих контактов Гэвина подскочило с четырех-пяти в неделю до пятидесяти в день. На рабочем столе его компьютера – всегда не меньше 30 открытых чатов в скайпе, и ему приходилось беспрерывно перескакивать с одного на другой. С Рождества до середины февраля Гэвин и Джефф написали в своих клиентах более семидесяти тысяч строк кода. (А клиент Виталика на Python в итоге будет в основном использоваться для исследований.)

Чарльз как СЕО занимался поисками юрисдикции, пригодной для учреждения Ethereum и проведения краудсейла. Швейцарский Цуг – маленький кантон, расположенный на побережье северо-восточной части одноименного озера в окружении зеленых холмов и невысоких гор, – предлагал корпорациям льготные налоговые условия и таким образом превратился из края молочных ферм и вишневых садов в один из самых богатых регионов Швейцарии. Михай провел несколько встреч с соответствующими налоговыми органами и регуляторами, чтобы развеять их сомнения, а передовая швейцарская консалтинговая и юридическая фирма ММЕ согласилась убедить власти благословить продажу токенов.

Чарльз рассказал Энтони об успехах в создании предприятия в Швейцарии, и ему показалось, что тот разозлился – возможно, потому, что Энтони, оплативший почти весь проект, упускал над ним контроль. (За три дня до вылета Чарльза в Швейцарию тот уже учредил Ethereum Canada – отчасти для того, чтобы фидуциарные члены могли «проверить прошлое учредителей, в том числе и уголовное», – и позже заявит, что первым штабом Ethereum служил именно «Децентрал», где и зарегистрирован Ethereum Canada.) Джо, однако, по опыту работы на Уолл-стрит – вдобавок к управлению хеджевым фондом он недолго потрудился в Goldman Sachs – считал Швейцарию идеальным вариантом.

Между тем разработчики Гэвин и Джефф решили, что раз они пишут код и создают Ethereum наравне с Виталиком, то заслуживают и звания полноценных учредителей. Они заявили об этом пяти участникам высшего звена.

Примерно в то же время Чарльз пожаловался Михаю, что голосовать у них могут только пять человек. Михай, наблюдавший за его перебранками с Энтони во время созвонов, почувствовал, что СЕО Чарльз ищет сторонников в противовес «венчурному капиталисту» Энтони. И, когда встал вопрос о новых членах, Чарльз заявил Гэвину и Джеффу: он настолько их любит, что если остальные их не примут в качестве соучредителей, то он уйдет. Михай, слышавший разговор, решил, что на самом деле Чарльз задабривает Гэвина и Джеффа, чтобы объединить силы против Энтони. Когда первые пятеро учредителей начали обсуждение о приеме новых, только Энтони выступил против. Чарльз позвонил Гэвину и Джеффу с новостями, что теперь они стали полноправными учредителями – как и Джо, который мог финансировать разработку, особенно сейчас, когда краудсейл отложили. Через несколько лет Джефф будет говорить, что Чарльз стал СЕО примерно так же, «как если бы кто-то вошел и заявил: „Привет, я теперь гендиректор Apple“», – но тогда был очень рад и благодарен ему, а Гэвин чувствовал удовлетворение, что его с Джеффом важность наконец признали.

Каждый учредитель получал равную долю и голос, кроме Виталика, имевшего двойную долю эфира и дополнительный голос – по сути, решающий в случае равного голосования.

Поначалу команда, работавшая над юридической и правовой структурой Ethereum, разместилась через Airbnb в Майерскаппеле – муниципалитете на противоположном от Цуга берегу озера. Михай горячо поддерживал идею, чтобы децентрализованную сеть Ethereum в реальном мире дополняли холоны[7] – пространства для работы и жизни. Они работали, готовили еду и снимали друг друга на видео в маленькой квартирке. Вот общается по телефону с журналистом Чарльз. Работает над сайтом двадцатитрехлетний датчанин Матиас Грённебэк, чей путь к Ethereum начался с того, что его дед потерял миллионы во время финансового кризиса. Другой член их племени готовит. Они словно жили в кибуце. Впоследствии Стефан Туаль, занимавшийся связями с общественностью, назовет этот ранний период своим лучшим воспоминанием об Ethereum. Когда аренда апартаментов через Airbnb закончилась, Герберт Стерчи – их швейцарский посредник в общении с властями Цуга – предложил свою квартиру в Люцерне. После поездки в «Икеа» эту квартиру с двумя спальнями завалили матрасами и заняли как минимум одиннадцать человек.

Затем Роксана нашла современный дом серо-коричневого цвета – впоследствии он станет домом для Ethereum, который они назовут «Космическим кораблем». У этого дома, расположенного в городке Бар, среди швейцарских холмов по соседству с Цугом и в стороне от воды, были три этажа и подвал; на верхнем, с двумя балконами, хватило места для длинного рабочего стола, чтобы все могли работать вместе. Им казалось, это не так уж дорого – по