Камден-Таун, сердце II-4, представлял собой отдельный мир, где паранормалы и невидцы мирно сосуществовали в оазисе ярких красок и танцевальной музыки. Сюда каждые несколько дней по каналу прибывали лоточники с товарами из других цитаделей. Уличные продавцы предлагали спрятанные во фруктах нумы и астру. Камден-Таун был раем для подпольного бизнеса и идеальным убежищем для преступников. НКО не трогали местный рынок – большинство зрячих легионеров отоваривались на нем, а основная масса вообще проводила здесь выходные. Тут же располагался единственный подпольный кинотеатр под названием «Киношка», куда народ, вопреки опасности, слетался как мотыльки на огонь.

Я брела мимо тату-салонов, кислородных баров, стоек, с которых гроздьями свисали дешевые шарфы и часы, и вскоре очутилась у «Арены» – роскошного бутика днем и дискотеки ночью. У входа маячил мужчина с лимонно-желтыми волосами, собранными в конский хвост. Одного взгляда хватило, чтобы понять: передо мной сенсор. Ясновидцы частенько красили волосы и ногти под цвет своей ауры, хотя нас, зрячих, и без того видно за версту.

– Свободен, шеф? – спросила я, подойдя к Лимону вплотную.

Тот покосился на меня и буркнул:

– Это как посмотреть. Ты местная?

– Нет. Я Бледная Странница, подельница из Четвертого сектора Первой когорты.

Сенсор пренебрежительно отвернулся:

– Тогда занят.

Но от меня так просто не отделаешься! Правда, напускное равнодушие собеседника сбивало с толку. Обычно ясновидцы при слове «подельница» становились по стойке смирно. Мой фантом нанес нахалу ощутимый удар, от чего тот даже охнул.

– Какого хрена ты творишь?!

– Слушай, сенсор, мне тоже некогда. – Я схватила Лимона за шиворот, в угрожающей близости от его лабиринта держа свой фантом. – На игры нет времени.

– А никто и не играет, мисс бывшая подельница, – выпалил он. – Ходят слухи, будто вы с Белым Сборщиком разругались вдрызг.

– Серьезно? – хмыкнула я, стараясь сохранить безучастный вид. – Не верь слухам, сенсор. Мы со Сборщиком не ссорились. Короче, будешь и дальше нарываться или поможешь мне?

Сенсор прищурился, изучая меня сквозь желтые контактные линзы.

– Ладно, говори, чего тебе.

– Где тут «Бутик Агаты»?

– На рынке Стейблс, на другой стороне канала. Спросишь кровавый алмаз, и тебя проводят. – Сенсор скрестил на груди татуированные руки. Среди картинок преобладали скелеты, кости замысловатым узором вились по бицепсам. – Что-нибудь еще?

– Пока нет, – буркнула я, выпуская его воротник. – Спасибо.

Лимон только фыркнул. С трудом подавив искушение атаковать его напоследок, я направилась к каналу.

Вообще-то, не стоило так рисковать. Будь он из «Тряпичных кукол», не сносить бы мне головы. Перед этой бандой трепетала вся округа, ее участники одни из немногих могли похвастаться собственной «униформой»: полосатые пиджаки, браслеты из крысиных костей, крашеные волосы. Имя их предводителя наводило ужас на II-4, но лицезреть самого главаря, великого и ужасного Старьевщика, довелось лишь горстке избранных.

Похоже, Джекс успел пустить слух, что я больше не подельница, чем сильно пошатнул мое положение в Синдикате. И сделал он это для того, чтобы заполучить меня обратно. Все правильно, Джекс долго ждать не любит.

Запах Камденского канала уже щекотал мне ноздри. В мутной зеленоватой воде дрейфовали утлые суденышки с бортами, облепленными ряской. Стоя на корме, торговцы бойко выкрикивали:

– Покупай! Налетай!

– Шнурки, шнурки! Два фунта за десяток!

– Горячие пироги! Хватай, разбирай!

– Глазированные яблоки! Пять шиллингов за штуку!

– Каштаны свежие, жареные!

При упоминании о каштанах рот моментально наполнился слюной. Я обернулась. Интересовавшая меня лодка была красной с золотисто-сливовыми завитушками по бокам. Некогда яркая краска потускнела и облупилась, на корме безобразным клеймом выделялось антисайенское граффити. Мне уже мерещились обжигающие, надрезанные крест-накрест каштаны с выступающей наружу белой начинкой.

Завидев меня, торговка обнажила в улыбке кривые зубы. Отблески жаровни отражались в ее глазах, сверкавших под полями шляпы.

– Насыпать десяточек, юная мисс?

– Да, пожалуй. – Я протянула деньги. – Не подскажете, где «Бутик Агаты»? Вроде должен быть неподалеку…

– Прямо за углом. Там торгуют салепом, зазывалу за версту слышно – не ошибешься. – Торговка насыпала каштаны в кулек, сверху щедро сдобрила маслом и солью крупного помола. – На здоровье.

Поедая горячие кругляшки, я брела по рынку, старалась погрузиться в его атмосферу. Все здесь так разительно отличалось от Шиола I, где говорили только шепотом, а двигаться старались как можно незаметнее. Ночью, когда НКО выходили на охоту, для ясновидцев наступала опасная пора, зато наши способности в полночный час расцветали буйным цветом, жажда действия особенно обострялась, и мы, словно мотыльки, летели на неоновый свет.

В витринах бутика переливалась бижутерия. Возле входа хрупкая травница с орхидеями в небесно-синих волосах продавала салеп. Протиснувшись мимо торговки, я шагнула внутрь.

Над дверью звякнул колокольчик. Хозяйка, худощавая старушка в белой кружевной шали, никак не отреагировала на мое появление. Весь ее облик отливал ядовито-зеленым, под цвет ауры: зеленые, коротко стриженные волосы, того же оттенка лак на ногтях, тушь и помада. Одним словом, вещающий медиум.

– Чем могу служить, милочка? – прохрипела хозяйка голосом заядлой курильщицы.

Однако любой паранормал сразу сообразил бы, что горло у нее болит от чрезмерного общения с духами.

– Меня интересует кровавый алмаз, – откликнулась я, плотно закрыв за собой дверь.

Старуха окинула меня цепким взглядом. Интересно, что было бы, реши я перекраситься в тон своей алой ауре?

– Ты, должно быть, Бледная Странница, – хрипло констатировала старуха. – Идем, тебя ждут.

Она повела меня вниз по ветхой лестнице, спрятанной за антикварным шкафом. Всю дорогу моя провожатая надрывно кашляла, словно у нее в глотке застрял кусок мяса. Впрочем, ей недолго осталось страдать: вещатели зачастую отрезали себе язык, чтобы его лишний раз не эксплуатировали духи.

– Зови меня Агатой, – просипела старуха. – Тут у нас подземное убежище Четвертого сектора Второй когорты. Годами простаивает без дела, сама понимаешь. Случись беда, камденские ясновидцы разбегаются и прячутся по щелям, как тараканы.

Вскоре мы очутились в подвале, где горела единственная лампа. Стены оклеены страницами из страшилок, на бордюрчиках толстый слой пыли. Все пространство занимали два матраса, застеленные одеялами. На горе подушек спала Иви – кожа да кости в наглухо застегнутой рубашке.

– Не буди ее. – Агата присела на корточки и погладила измученную хиромантку по стриженой голове. – Бедному ягненочку нужно отдохнуть.