Прижимаю ее голову к своему плечу и снова смотрю в небо.

Чувствую себя счастливым.

Пора ехать, и мы нехотя встаем на ноги. Отряхиваю Заиру от песка.

— Запрещено с собой уносить песок с черного пляжа, — улыбаюсь я.

— Почему? — вздергивает бровь.

— Думаю, иначе его не останется. Но местные утверждают, что это прогневает богиню вулканов Пеле, и она проклянет похитителя.

— Они думают, что эта сказка прокатит? — саркастично усмехается Заира.

— По слухам, периодически приходят бандероли с черным песком. Кто-то, столь же циничный как ты, отправляет его назад, уверовав в проклятье.

Быстро хлопает своими ресничками. Удивленно смотрит под ноги и несколько раз перекатывается с пяток на носочки.

Добираемся до местного сельпо и покупаем сухую одежду. В наличии только туристический набор. В машине переодеваемся. Я в гавайской рубашке. Заира в гавайском платье вырви глаз. Ей только цветка в волосах не хватает и гирлянды на шее. Смотрю на нее и ржу. Сгребаю в объятия и целую.

Отбираю ее телефон и фоткаю в цветастом платье. Цыганка. Хочу ее снова, но нет времени.

Едем на пункт сбора и вскоре взмываем в небо на вертолете.

Летим над вулканом Килауэа. Зеленые джунгли под ногами сменяются лавовыми выжжеными полями. Километры мертвой застывшей лавы.

Заира усиленно щелкает камерой телефона.

— Килауэа значит «огнедышащий», — вещает в наушники голос гида, — непрерывное извержение длится почти тридцать лет. Лава постоянно стекает в море. Застывшая лава увеличивает площадь острова.

Смотрю вниз. Задумываюсь. Вулкан извергаясь порождает новую землю. Мужчина извергаясь порождает новую жизнь. Чувствую себя тем самым вулканом. Только активность у меня не такая долгая.

Пролетаем над кратером. Внутри местами блестит раскаленная лава. Так и мужчина копит в себе гнев и иногда взрывается.

Наклоняюсь к Заире и кричу на ухо:

— Видишь выжженную землю за кратером, детка?

— Да, вижу, — орет мне на ухо.

— Нельзя злить вулканы, иначе останешься в безжизненной пустыне.

Смотрит на меня в недоумении. Усмехаюсь.

— В парке вулканов можно увидеть настоящую лаву, — агитирует гид в наушник.

— Хочу увидеть лаву, — Зара смотрит взглядом кота из Шрека.

— Посмотрим, — не обещаю я и перевожу взгляд вниз.

Бесконечные лавовые поля резко сменяются сочной зеленью джунглей. Джунгли похожи на женщину. Такие же нежные и плодородные. Гнев мужчины может смирить только нежность и покорность женщины. Ловлю руку Заиры и трепетно целую пальцы.

Глава 4.4. Лава

Заира

Заезжаем в ресторанчик гавайской кухни рядом с вертолетной площадкой и берем по Локо Моко. Выглядит крайне неряшливо. Толстая прослойка риса накрыта глазуньей. Все это полито бурым соусом.

При ближайшем рассмотрении под глазуньей обнаруживается рыбная котлета. Удивительно, но вполне съедобно.

Разглядываю Тимура. Выглядит вполне довольным жизнью. Можно попробовать поговорить о насущном. Как бы начать?

— Алиса сказала, что я такая же любовница, как и она, — жалуюсь я.

— Не обращай внимания на эту ботоксную куклу. Ты моя жена. У тебя точно такие же права, как у Аиды, — отмахивается от меня Тимур.

— Не думаю, — задумчиво колупаю котлету, — она официальная жена, у нее штамп в паспорте, она защищена законодательством. Случись развод, она может претендовать на половину совместно нажитого имущества, а мы с Маликой нет.

— Детка, странные разговоры. Мы только поженились, а ты волнуешься о разводе, — Тимур вздергивает бровь и смотрит недовольно, — если бы не медовый месяц, я бы тебя наказал.

— Если бы ты договаривался не с моим отцом, а со мной, я бы озаботилась этим еще до никаха, — дерзко отвечаю я. Отступать уже поздно.

— Твой отец и озаботился. Твой махр — квартира. Мне кажется, это более, чем достаточно. Что касается Аиды, можешь так не волноваться. Мы заключали брачный договор. На раздел она претендовать не может.

— Вот как? — смотрю на мужа задумчиво.

— Да. У вас абсолютно равные права. Каждую третью ночь я твой. Я буду справедливым мужем, который одинаково относится к своим женам. Тебе не стоит слушать Алису и переживать по этому поводу.

Смотрю на его озабоченное лицо. Наверное, уже можно перейти к основному вопросу.

— Тимур, а почему Аида и Малика живут под одной крышей? Разве ты не должен предоставить каждой свой дом? — задаю наводящие вопросы.

— Муж должен предоставить каждой жене свой дом, если только они добровольно не согласятся жить вместе, — напоминает мне Тимур.

— А они согласились? — удивляюсь я.

Не представляю, как Аида могла пойти на такое.

— Дома должны быть равноценные. Я предложил продать наш дом и купить два попроще. Аида не захотела расставаться с бассейном и хамамом. Малика любит нашу библиотеку.

— Малика отказалась от дома из-за библиотеки? — не могу поверить в подобное.

— У Малики философское образование, — удивляет меня Тимур, — она готова жить в библиотеке.

Выпадаю в осадок. Как ее отец разрешил ей учиться на философском. Разве это подходящие знания для женщины? Неудивительно, что Малика не хочет работать. Где вообще можно работать с таким образованием?

Оправившись от шока, вспоминаю о цели разговора.

— Тимур, а если я не возражаю против дома сильно попроще, ты мне его купишь?

— Ты хочешь дом? — хмурит брови.

— Я не смогу проводить целые дни рядом с Аидой. Она мне не рада, — констатирую я очевидный факт, делаю паузу и перехожу к главному — есть и другой вариант, ты мог бы разрешить мне работать. Тогда мне не нужно будет торчать весь день рядом с Аидой, и еще один дом не потребуется.

Тимур откидывается на спинку стула и задорно смеется.

Смотрю на него и ничего не понимаю. Что значит эта реакция?

— Детка, ты меня насмешила, — утирает слезу с уголка глаза, — такой мощный заход, чтобы попросить разрешение на работу. Это было сильно.

— Так ты мне разрешишь? — спрашиваю с надеждой.

— Не знаю. Мне надо подумать. Но креативность подхода я оценил.