– Возвращайтесь к вашим рисункам, девочки, – Эмили постаралась призвать учениц к порядку, и тут уж никто не осмелился ей возразить.

Остаток урока прошел в тишине, но Эмили прекрасно понимала, как хочется девушкам поскорее обсудить случившееся. Во время чаепития старший класс, должно быть, начнет жужжать, как целый рой пчел, возбужденных вмешательством злоумышленника в их маленький мирок.

Эмили посмотрела на другие рисунки мельком, отметила про себя несколько занятных образов и две или три действительно талантливых работы, и вернулась к своему столу. Ей мучительно хотелось узнать, что же рисовала на своем картоне Филлис Найт. Может быть, тогда она смогла бы лучше понять эту девушку? Пожалуй, это ей вряд ли когда-нибудь удастся, они с Филлис стали врагами, едва взглянув друг на друга. Неужели мисс Найт злится на нее из-за того, что она заняла место мистера Реддока? Неужели ревность мисс Брент была небеспочвенной? Тогда натура Филлис слишком испорченная, чтобы можно было надеяться на ее исправление. «Избалованные, взбалмошные девушки могут под влиянием разумных и терпеливых людей превратиться в милых леди, но порочный нрав в столь юном возрасте уже трудно исправить. Так считает Маргарет, и, кажется, мне придется с ней согласиться, – думала Эмили, ожидая конца урока. – А ведь я не сделала ей ничего дурного! Как же тогда назвать мисс Найт, если она поощряла ухаживания мистера Реддока, а потом с легким сердцем рассталась с ним, когда его изгнали из школы? Так ли он виновен?»

Этих размышлений хватило мисс Барнс как раз до конца урока, и вскоре она уже собирала рисунки и прощалась с девушками до завтрашнего утра, когда у них должен был состояться новый урок.

На сегодня занятий у нее больше не было, и Эмили решила отнести рисунки в свою комнату и внимательно рассмотреть их после чаепития. «Надо показать их Хелен, она наверняка скажет что-нибудь остроумное и точное о каждой девушке, а рисунки помогут мне лучше представить ее слова», – решила мисс Барнс и приветливо простилась с ученицами. Урок оказался тяжелым для нее, но все могло бы быть гораздо хуже.

Все и было хуже, как вскоре узнала Эмили, когда миссис Аллингем пригласила ее в свой кабинет после того, как все попьют чая.

– Итак, мисс Барнс, в первый же день вы вынудили меня провести с вами серьезную беседу, – невыразительным тоном начала директриса после того, как Эмили уселась напротив нее. – Кажется, не далее как вчера я предупреждала вас о том, какие чувствительные натуры у некоторых наших учениц и как много мы должны стараться, чтобы научить их быть благонравными и добродетельными. Строгость, конечно, необходима, но в разумных пределах. Ваше обращение с мисс Найт сегодня непозволительно.

В конце фразы она едва заметно повысила голос, и Эмили нервно стиснула руки. «Нельзя научить быть благонравной, девушка либо обладает этим качеством, либо нет», – хотелось сказать Эмили, но она побоялась. Вместо этого Эмили постаралась описать случившееся так, как оно было на самом деле. Похоже, до нее мисс Филлис Найт уже успела изложить директрисе свое ви́дение конфликта, и трудно было предположить, чьему мнению миссис Аллингем доверится – давно знакомой ей ученицы, пользующейся к тому же привилегиями, или молоденькой учительницы, прибывшей лишь накануне и тут же пытающейся искать справедливости? Эмили была слишком молода, чтобы посчитать ответ однозначным, а потому попыталась отстоять свою правоту.

– Мое обращение с мисс Найт отнюдь не было жестоким или предвзятым, миссис Аллингем, – стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, заговорила Эмили. – Все девочки могут подтвердить, что мисс Найт швырнула на пол свой рисунок и громко заявила, что не желает выполнять задание.

Миссис Аллингем нахмурилась при упоминании о девятнадцати возможных свидетельствах, ведь среди учениц также были те, к мнению которых она считала себя обязанной прислушиваться.

– Девочка, вероятно, очень устала. У мисс Найт хрупкое здоровье, вы могли и не знать об этом, но она часто пропускает занятия из-за болезни, а после этого становится чрезмерно чувствительной ко всему, что ей говорят. – Ласковая укоризна, неожиданно пробившаяся в интонациях миссис Аллингем, напугала Эмили еще больше, чем сухой бесстрастный тон.

– Именно так, миссис Аллингем! – с воодушевлением воскликнула Эмили, словно полностью соглашаясь со сказанным. – Я поняла, что мисс Найт не способна продолжать работать над рисунком, и предложила ей пойти отдохнуть.

Миссис Аллингем помедлила, на ее узком лице явственно обозначился более глубокий, чем до сих пор, интерес к мисс Барнс. Похоже, новая учительница оказалась весьма находчивой и решительной, несмотря на свой юный возраст. Такие склонности можно использовать во благо школы, а можно и во вред, смотря кто будет оказывать влияние на мнение и поступки мисс Барнс. Миссис Аллингем предпочитала сама направлять свое стадо, а потому вполне благосклонно кивнула.

– Что ж, я рада, что вы поняли девочку и понимаете меня. Вероятно, мисс Филлис Найт еще не вполне освоилась с вашей манерой говорить и усмотрела в ваших словах что-то обидное. Я надеюсь, на следующем уроке от этого недоразумения не останется и следа.

– О, можете быть уверены, миссис Аллингем, я не стану нагружать мисс Найт, да и других девочек, тяжелой работой, – совершенно искренне ответила Эмили, и ей было позволено покинуть кабинет директрисы.

В своей комнате Эмили присела у стола. Кажется, она повела себя неосмотрительно, когда противоречила миссис Аллингем. Что с ней будет, если директриса откажет ей от места? Рекомендаций она не получит, и найти новую работу ей вряд ли удастся. Не пойдет же она гувернанткой в одну из давно знакомых ей семей, к детям, со старшими братьями и сестрами которых она прежде встречалась на балах и обедах! Такого унижения ей не перенести!

Эмили недавно исполнился двадцать один год, и она еще не научилась плести интриги, но сейчас она понимала, что свойственная ей прямота и насмешливость – не лучшие качества для того, чтобы удержаться в школе.

– Я буду стараться, – сказала она себе. – Но если меня станут вынуждать поступать подло и низко, мне придется уйти. Отец бы не стал гордиться мной, и я не могу допустить, чтобы он осуждал меня, глядя с небес на свою дочь!

Успокоившись немного, Эмили спустилась в большую комнату, отведенную для вечерних занятий. В этой зале и в холле толпились почти все младшие ученицы, ведь им было запрещено проводить время в спальнях до тех пор, пока не наступит пора ложиться в постель. Группа старших учениц болтала возле одного из двух каминов, и Эмили догадалась, что эти девушки недостаточно богаты, чтобы занимать отдельные комнаты. Ни мисс Найт, ни кузин Сьюзен и Энид в общей зале не было. Скорее всего, они болтали и смеялись в своих спальнях, и наверняка темой для болтовни была новая учительница живописи.

Возле одного из находящихся в зале столов собралась группка девочек с пяльцами и шитьем. Миссис Фирман ласково говорила с ними, и Эмили согласилась с Хелен – ученицы любят эту хлопотливую женщину.