правительства и настойчиво предложили взять на освободившееся место юриста Аллочку. Он хотел ответить резким отказом, но ему намекнули, что в этом случае у кампании будут очень большие проблемы.

Пообщавшись с Аллочкой, Никита понял, что ее прислали с одной целью — получить от него заветное колечко на пальчик. Диплом был просто куплен заботливым отцом. После небольшого совещания с отцом и Солнцевым они решили отдать ей большое помещение на четвертом этаже в другом крыле здания, чтобы она не смогла испоганить все то, что с такой тщательностью собирал Павел Петрович и чтобы она была как можно дальше от них. Они оставили кабинет Павла Петровича в целостности, закрыли до лучших времен. Решили просто заключать разовые договоры с юридическими бюро.

Год назад фирма стала развивать транспортные связи с Эмиратами. Часто возникали вопросы и взаимные претензии, поэтому Никите приходилось часто выезжать к их партнерам и на месте решать вопросы. И вот сейчас снова возникла проблема, решение которой потребовало его нахождение в Эмиратах. Одновременно с этим с партнерами из Малайзии возникла разногласия по вопросу фрахта и им грозили большими штрафами. Каждый день Игорь Фокич звонил ему, сообщал, как разбирается с этим вопросом. Потом он радостно сообщил, что нашел замечательного юриста, которая просто разложила всю проблему по полочкам и когда Никита вернется, должен посмотреть и оценить.

* * *

Перелет был не из приятных, долго не принимал порт прибытия из-за плохих погодных условий. Потом при посадке их здорово потрясло, чем среди нервных пассажиров родило панику. Из самолета Никита вышел разбитым, голодным и злым. На работу решил поехать завтра, а сейчас просто поехал к себе домой, завалился спать. Но поспать ему не дала Виктория, с которой он имел неосторожность переспать год назад и сейчас она не давала ему прохода. Нормальных слов прекратить за ним таскаться она не понимала. Она обижалась, приходила к нему домой в любое время, могла прийти на работу. Он дал задание охране не пускать ее ни под каким предлогом. Так она стала караулить его на стоянке возле машины. Иногда просто хотелось придушить ее и труп отвезти подальше в лес. И каждый раз сдерживал свой порыв с огромным трудом.

Виктория позвонила и счастливо защебетала, что рада его слышать, и что сейчас приедет к нему. Он не успел сказать, чтобы она не приезжала, как она отключила вызов. Через полчаса она уже трезвонила в дверь. Разъяренный, как бешеный бык, он открыл дверь и, не давая девушке открыть рот, с порога начал на нее кричать:

— Вика, последний раз предупреждаю, я видеть тебя больше не хочу, ничего у нас нет и быть не может. Еще раз придешь сюда, я просто спущу тебя с лестницы, чтобы ты переломала себе ноги. Я все сказал.

Он захлопнул перед ее лицом дверь, посмотрел в глазок. Она стояла с глупым лицом, хлопая глазами, не понимая, что произошло. Потом отмерла и стала снова трезвонить и стучать кулаком в дверь:

— Открой, все равно я буду с тобой.

Он снова распахнул дверь, схватил девушку за шиворот и поволок к лифту. Она сопротивлялась, била его кулачками, кричала, что жить без него не может, любит его и что она покончит жизнь самоубийством и он будет виноват. Он встряхнул ее с силой, от чего у нее клацнули зубы и она прикусила язык:

— Ты что делаешь, я так не оставлю! Все равно мы будем вместе. Ты мне ничего не сделаешь!

Когда подошел лифт, он затолкал ее в кабину, вместе с ней спустился на первый этаж и при помощи охраны выставил ее за дверь. Потом предупредил охрану, чтобы ее не пускали ни при каких условиях. Настроение было испорчено окончательно. Он вернулся в квартиру, прошел на кухню, налил себе полстакана водки и выпил залпом. Нервов на этих баб у него уже не хватало.

* * *

Он давно понял, что красив и нравится девчонкам. При этом у него получалось все по классику — «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Он в открытую хамил девчонкам, игнорировал их, посылал подальше, пользовался их услугами, а они все больше смотрели на него глазами преданной собаки, как на божество. Сначала ему это нравилось, потом надоело, а потом стало выводить из себя до желания убивать всех. В школе девчонки за ним ходили толпами, подкидывали ему записки, сердечки, преследовали, караулили возле дома. В классе Лавренева Ксюха, считающая себя первой красавицей, не давала ему прохода. Она почему то решила, что он обязан после школы жениться на ней.

Когда он закончил 10 класс, его отец купил квартиру на другом конце города, куда они переехали и в 11 класс он уже пошел в новую школу. Он никому из класса не называл ни нового адреса, ни номера школы, зная, что Лавренева будет искать его. Она и нашла его, встретила возле спортивного клуба, куда он ходил на тренировки по гандболу.

— Ксю, что ты хочешь от меня? — спросил Никита.

— Я хочу быть с тобой, быть твоей девушкой, — ответила она, накручивая свои волосы на пальчик.

Его аж передернуло от ее неумелого флирта.

— Ксю, я никогда не буду твоим парнем. Запомни, я сам выберу себе девушку, когда придет время.

Тогда она обиделась и убежала. Но после городских соревнований, когда они с парнями из команды отмечали победу в кабаке, и выпито было немереное количество спиртного, за их столиком появилась Лавренева. Она снова повисла у него на шее, жадно впиваясь в него своими губами. Эйфория победы, выпитое количество спиртного, девичье тело расслабило его контроль и уже потом он обнаружил себя вместе с Ксю в одном из номеров гостиницы. К его неприятному удивлению, он оказался у нее не первым. И в постели она была явно не новичком. Хорошо, хоть презики у него всегда были с собой и он не забыл ими воспользоваться.

Он быстро собрался, дал девушке денег на такси и быстро свалил из номера под ее крики. Незадолго до первого сентября она еще раз появилась перед спортклубом:

— Никита, почему ты избегаешь меня? — она капризно дула губки, изображая обиду.

— Ксю, что ты хочешь? Я тебе уже сказал, что я никогда не буду с тобой, твоим парнем. Даже не мечтай о этом.

— Никита, но я же люблю тебя, мы же были с тобой там в гостинице!

— И судя по всему, не меня первого ты любишь. Опыт уже есть, при том,