Но когда мы вес еще на приличной скорости подбежали к школьному стадиону, оказалось, что на трибуне меня кое-кто ждал. Одна застенчивая девочка с вполне невинной просьбой, из-за которой мне суждено погрузиться в еще больший мрак, чем тот, из которого я только что выбрался.

Я ждала на трибуне, стараясь придумать, что сказать Тристену, и в какой-то момент команда бегунов показалась на стадионе, заканчивая тренировку. Точнее, появилась не вся команда, а только Хайд. Он сильно обогнал остальных ребят, и хотя я не слышала, что он капитан, казалось, что он вообще был сам по себе.

Тристен обежал вокруг поля, на котором футболисты, кряхтя, боролись за мяч — они сегодня остались без своего капитана. Тристен ровно, как будто бы без усилий, добежал до тренера, Паркера, и резко остановился. Затем наклонился и схватился руками за колени, сделал несколько глубоких вдохов, после чего распрямился и заговорил с тренером.

При этом они оба смотрели на остальных ребят из команды, которые только что добрались до поля и побежали последний круг — гораздо меньший, чем сделал Тристен.

Мне с трибун показалось, что Тристен и тренер на пару оценивают всю остальную команду, они общались почти на равных, а не как учитель и ученик. Руки Тристена упирались в узкие бедра, а волосы потемнели и блестели от пота. И на майке у него тоже виднелся темный мокрый треугольник, а когда он поднял руку, указывая на отставшего мальчишку, я заметила, что Тристен хоть и худенький, как почти все бегуны, но бицепсы у него вполне рельефные — они были заметны даже под футболкой. А что у него под глазом — просто тень или синяк, полученный в драке с Тоддом, в которой он сломал ему руку? Я даже с такого расстояния заметила.

Я изо всех сил цеплялась пальцами за сиденье. Может, мне не стоило… приходить сюда… да и вообще думать об этом опыте.

Я встала, решив, что пойду домой, и тут Тристен заметил меня. Подняв глаза на трибуну, он замер, словно удивившись моему приходу. Потом он прикрыл рукой глаза от солнца, улыбнулся и помахал рукой. Я тоже махнула ему в ответ, чувствуя себя полной дурой.

Что же делать?

Я робко начала спускаться вниз, а Тристен похлопал тренера по плечу, по всей видимости, извинился и… легко побежал мне навстречу.

Уж и не знаю почему, в тот жаркий сентябрьский день я решил пораньше закончить тренировку и поговорить с Джилл Джекел. Может, дело было в том, что ее поза, то, как она держалась, точнее, старалась держаться, одна на пустых трибунах, напомнило мне тот день на кладбище, когда я обнял ее — тогда среди надгробных плит она выглядела так же одиноко. У Джилл был такой взволнованный вид, мне показалось, что ей опять нужна моя помощь.

— Что тебя сюда привело? — спросил я, перепрыгивая через ступеньку. И с ухмылкой показал пальцем на футболистов: — Не говори мне, что ждешь кого-то из них.

Джилл покраснела:

— Нет! Я просто… я с тобой хотела поговорить.

— Да? — Я улыбнулся: меня забавляла ее неловкость. Возможно, мне еще и польстило то, что Джилл пришла ко мне — понятно же, что она слишком умна, чтобы втрескаться в футболиста, в отличие от других девчонок. — Что такое?

Джилл убрала непослушные каштановые волосы за ухо — сколько раз я видел этот жест на уроке химии, когда Мессершмидт просил ее объяснить какие-то темы, в которых, подозреваю, сам толком не разбирался.

— Насчет… этого конкурса по химии, — сказала она. — Может, мы могли бы поработать в паре.

Я уже открыл было рог, чтобы сказать прямо, что меня это не интересует. В конце концов, о том, что я отказал Дарси, я не жалел. Точнее, не жалел бы, если бы Флик не прервал наш разговор. Но Джилл — она смотрела на меня снизу вверх, в ее очках с пластмассовой оправой отражалось солнце, и я отвлекся, задумавшись о том, какую же тайну они могут открыть, если заглянуть в них поглубже.

Большой ум — в этом я был уверен. И боль — на этот счет я тоже не сомневался.

И я неожиданно для себя сказал:

— Да, Джилл, конечно, давай обсудим.

Мы сели, я держался от нее на определенном расстоянии — я же все еще был весь в поту.

— Ты точно не хочешь поучаствовать в конкурсе? — начала она. — У меня… есть идея, над которой мы могли бы поработать.

— Честно говоря, я не хотел за это браться, — сказал я, — химия мне легко дается, но особо она меня не интересует.

— А…

Было видно, что она разочарована и почти сдалась, поэтому я добавил:

— Но мне интересно тебя выслушать. В конце концов, денег предлагают прилично.

— Да, — Джилл согласно кивнула. — И я думаю, что наши шансы на победу велики. К тому же, Тристен, особо сильно напрягаться тебе не придется.

— Такая перспектива мне по душе, — признался я. Особенно если есть шанс выиграть без особых усилий и поработать с этой тихой девушкой, ерзавшей рядом на металлическом сиденье. Ну, честно, что скрывается за этими очками? В нашей школе мало кто вызывал во мне такое любопытство. Все ребята были такими одномерными, их не интересовало ничего, кроме собственной популярности, а мне на нее было начихать.

И Джилл, похоже, тоже. Она, наоборот, казалась закрытой и недоступной — и это меня интриговало.

— Так каков же план? — поинтересовался я.

Она прижала ладони к коленям и глубоко вдохнула:

— Помнишь, как ребята дразнили нас Джекилом и Хайдом?

— Да, конечно, — сказал я. Шутки одноклассников, большая часть которых вообще ничего общего с романом не имела, напоминали мне об этой книге, которую я изо всех сил старался забыть. Какое-то время, до тех пор пока ребята не забыли эту тему, меня даже слегка бесило само существование Джилл. Из-за ее имени.

— Ну, я и подумала, что мы можем сыграть на наших фамилиях, — продолжала она. — И работа нашей команды… Джекел и Хайд… будет как раз основана на опыте, описанном в том самом романе «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».

Я выпрямился, насторожился:

— Джилл, это ведь всего лишь литературный вымысел. — Для всех, кроме меня и моего деда…

— А вот мой отец так не считал, — ответила Джилл. — То есть он соглашался с тем, что книга — это всего лишь плод фантазии автора, но основана она на реальных событиях.

Я уставился на одноклассницу, не веря ушам своим.

— Правда, что ли? — наконец вымолвил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно спокойнее.

— Да, — кивнула она. — Папа даже говорил, что мы, Джекелы, являемся дальними родственниками того самого доктора Генри Джекила, чья история легла в основу этого романа. Когда мой дед перебрался в штаты, он изменил букву в фамилии. Понимаешь, он хотел уехать подальше из Англии, где случился весь этот ужас.