«Монте с ума бы сошел», – думаю я, выходя из спальни.

– Доброе утро, мисс Бэйли! – приветствует меня Анетт, когда я неторопливо спускаюсь по ступенькам.

– Доброе утро! – Мы обмениваемся взаимными улыбками, и служанка энергично сбегает вниз. Как ей удается передвигаться с такой скоростью, будучи толстенькой и не очень молодой, загадка.

Мне нравится Анетт, она всегда в хорошем настроении, чего нельзя сказать обо мне. Особенно с такой кривой от недосыпа рожей.

Преодолев расстояние между вторым и первым этажом, притормаживаю у гостиной, откуда доносится приглушенный голос тети. С кем она там? С дядей? Лучше бы с ним, поскольку мой нынешний облик не располагает к новым знакомствам.

Встав у наличника, я вся обращаюсь в слух, но из-за спины вдруг возникает Анетт и портит мне всю малину.

– Миссис Эддингтон! Прошу прощения, вас к телефону! – произносит она звонким сопрано, и голоса сменяются на размеренный стук каблуков.

Незамеченной мне теперь точно не остаться, поэтому я выглядываю из-за стены и показываюсь тете. Она вся сияет.

– Это с фабрики, – шепчет служанка. С фабрики?

– Спасибо, – благодарит ее Риз и обращается уже ко мне: – Доброе утро, милая!

– Доброе. – Тяну губы вверх и, сгорая от любопытства, заглядываю тете через плечо.

Мать вашу за ногу!

Если раньше конец света казался мне чем-то маловероятным, то сейчас он действительно наступил.

Уголки моего рта выравниваются, а ноги врастают в пол, потому как в центре комнаты на светлом велюровом диване в стиле восемнадцатого века восседает мой злейший враг и по совместительству шеф.

– Кэти, ты еще не виделась с Робертом?

Угу, как же!..

– Кажется, встречались, – низким глубоким тембром отвечает он за меня.

– Мельком, – добавляю я, не желая втягивать Риз в наши баталии.

– Прекрасно, тогда я отвечу на звонок, а после отвезу тебя позавтракать, хорошо?

– Хорошо, – взволнованная присутствием этого говнюка, бормочу я.

Тетя уходит, и мы остаемся вдвоем. Ну и что теперь делать? Я не хочу оставаться наедине с этим типом! Может, смыться под каким-нибудь предлогом? Не вариант. Он решит, что я струсила.

Собираюсь с духом и под испытующим взглядом врага пересекаю гостиную. По телу пробегает дрожь, не понимаю, что со мной. Подумаешь, надменный хам! И что он может мне сделать? Тетя ведь поблизости.

Запоздало вспоминаю про свою идиотскую прическу – про этот нелепый рог, сооруженный от собственной лени, и впадаю в панику.

О Иисус!

Разумеется, мне плевать на его мнение, однако дважды становиться дурой не хочется. В голове мелькает мысль немедленно исправить положение, например, распустив пучок, но слишком поздно. Я в его поле зрения, кажется, он даже не моргает. Теперь я отчетливо вижу, во что он одет. На нем черные джинсы, темная футболка и коричневая кожаная куртка.

Дерзкий сукин сын!

Еще бы волосы подлиннее, и вылитый Джеймс Дин[8]. Интересно, сколько ему лет? Занятая этой мыслью, дохожу, наконец, до дивана и под натиском карих глаз выбираю себе кресло.

– Я бы хотел извиниться за вчерашнее, – тянет он лениво, когда я сажусь.

Да неужели?

– Вообще-то, – продолжает он, – я никогда не иду на попятную, особенно если я прав, но…

Прав? Моментально багровею, не в силах скрыть свое негодование. Прав?! Вот нахал!

– Прав в своем замечании, но не в подаче, – проследив за моей реакцией, с усмешкой поясняет он.

Нет, это невероятно!

– Как хотите, – сквозь зубы цежу я, любуясь шестигранной вазой на журнальном столике.

– Начнем с того, что я понятия не имел, кто ты и откуда взялась. – Боковым зрением вижу, как он подается вперед и кладет локти на колени. У меня сбивается дыхание, сама не знаю почему. Может, потому что он резко перешел на «ты»?

Как бы то ни было, притворяюсь безразличной и с напускным спокойствием ехидничаю:

– Странно, это же ваша компания…

Он хмыкает.

– Вот именно, и меня не поставили в известность. Не люблю такие фокусы, – сварливо проговаривает Эддингтон. По-моему, он меня подначивает, а я с легкостью съедаю наживку и не выдерживаю.

– Хороший способ извиняться. – Вкладываю в тон все свое презрение и, устав от созерцания вазы, перескакиваю на его руки.

– Хороший и действенный, – иронично заключает он.

Его локти по-прежнему на коленях, а кисти со сцепленными пальцами висят в воздухе. На тыльной стороне ладоней темные волоски, прорастающие вдоль запястья и прячущиеся под плотными рукавами куртки.

«Мужественно», – подмечаю я.

Внезапно его пальцы разъединяются, я испуганно отвожу глаза, и меня пробивает на дерзость:

– Знаете, вы раздули из мухи слона. Если бы вы не набросились на меня с упреками, я бы объяснила, почему так вышло.

– Что именно? – На его губах мелькает улыбка. – Твое вторжение к Кейну или в мою компанию?

– И то и другое, – бормочу я чуть тише.

– Объясни сейчас, – спокойно предлагает он.

Я вздыхаю. Господи, ну что мы обсуждаем вторую встречу подряд?! Хорошо, раз он такой принципиальный…

– С Кейном вышло случайно. Я должна была оставить папку у секретарши, но ваш брат неудачно пошутил.

Эддингтон кивает, по-видимому, поверив моему признанию.

– Да, Майк злобный малый. К счастью, мы разные.

Разные? Я издаю нервный смешок, отчего его брови удивленно ползут вверх. Черт, не стоило…

– Считаешь, что я хуже? – беззлобно дразнится он.

Да, раз в двести!

– Я вас даже не знаю, – бросаю я сухо, – и мне все равно.

Мне не все равно, он меня бесит до скрежета в зубах.

– Не сомневаюсь, – с сомнением проговаривает он, и я немедленно перехожу ко второму пункту:

– А касаемо работы… это была не моя идея. Тетя настояла. И в том, что вас не известили, нет моей вины. Я непременно уволюсь, если это противоречит вашему регламенту.

– Противоречит, но так и быть – сделаю исключение, – великодушно, будто делая превеликое одолжение, отвечает он.

В гостиной воцаряется тишина, а у меня внутри бурлит раскаленная лава. Что он за человек, и почему у меня такое ощущение, что он постоянно меня унижает?

Воспользовавшись моментом, я поднимаюсь с кресла. Эддингтон по-прежнему расслаблен и таращится на меня с усмешкой.