обстановка и развитие событий в Афганистане воспринимались сотрудниками отдела спокойно и не действовали так возбуждающе, как это было, например, в период событий в Венгрии или Чехословакии. К тому же тон разговора и манера поведения начальника отдела, его спокойствие при постановке мне задачи не вызывали у меня какой-либо озабоченности и тем более предположения о проведении каких-либо спецмероприятий в Кабуле. В общем, получалась обычная кратковременная загранкомандировка.

20 октября 1979 года мы прибыли в Кабул, где нас встретил командир отряда «Зенит».

На следующий день я был представлен представителю председателя КГБ генерал-лейтенанту Б. С. Иванову, руководителю представительства КГБ Л. П. Богданову и офицеру безопасности С. Г. Бахтурину, через которого я решал все текущие дела.

В конце октября бывший командир отряда «Зенит» с группой сотрудников, срок пребывания которых в Афганистане истек, убыли в Москву. В это же время в отряд прибыла еще одна группа сотрудников КГБ. Эта группа была размещена примерно в 300 м от нашей виллы.

Увеличение численности отряда нас несколько озадачило, ибо конкретных задач для отряда пока никто не определил.

Со своими заместителями и с секретарем парторганизации были обсуждены вопросы жизнедеятельности отряда, особенно внутреннего порядка, питания и быта. Было принято решение упорядочить все выходы сотрудников за пределы вилл, ограничить посещение ими территории посольства СССР. Каждый выход или выезд сотрудников осуществлялся с разрешения старшего и регистрировался в специальном журнале. Это позволяло знать в любое время, кто и где находится и с какой целью.

Что касается бытовых условий, то назвать их комфортными нельзя. Виллы летнего типа, без отопления и не приспособлены для проживания в каждой из них по 30–40 человек. В период ноябрь — январь температура в жилых помещениях была в пределах 11–13 градусов. Внутренняя электропроводка не рассчитана на то, чтобы в спальных помещениях включать электрические нагревательные приборы, тем более при постоянно работающих холодильниках и электроплитах, на которых готовилась пища и кипятилась вода (употребление сырой воды не допускалось).

Отсутствовали на виллах и условия для помывки. Но самым главным недостатком наших вилл было их расположение. С двух-трех сторон к ним вплотную примыкали другие виллы. Такое соседство, естественно, существенно влияло на организацию охраны и обороны нашего расположения в плане надежности и создавало благоприятные возможности для постоянного визуального наблюдения за нами афганскими спецслужбами и даже подслушивания. Сотрудниками отряда нередко фиксировались факты сопровождения их работниками афганской службы наружного наблюдения, в том числе и под видом таксистов.

Да и телефон городской связи, по-моему, прослушивался афганцами, о чем свидетельствовали систематические щелчки при разговоре.

С нашей стороны, конечно, предпринимались необходимые меры по конспирации и прикрытию, но вместе с этим все мы чувствовали, что афганские спецслужбы знали, кто мы такие.

К тому же, как мне представляется, нашу принадлежность к КГБ практически знали многие сотрудники посольства СССР, советские специалисты, проживающие в микрорайоне Кабула, военные и гражданские советники.

Несмотря на указанные обстоятельства, мы не могли сидеть сложа руки. Тем более была острая необходимость «загрузить» оперативный состав отряда работой с использованием уровня их подготовки, полученной на спецкурсах.

Речь шла не только о тщательном изучении Кабула и его окрестностей, но и о выявлении и изучении объектов, представляющих интерес для разведывательно-диверсионного подразделения, каковым по сути являлся отряд «Зенит». Поэтому мы начали самостоятельно проводить такую работу. Однако за выходы сотрудников в город мне нередко приходилось выслушивать внушения от Б. С. Иванова и запреты на них.

В процессе изучения города и объектов возникла необходимость составления плана Кабула, так как топографический план города в отряде почему-то отсутствовал. Всю работу по составлению плана Кабула возглавил один опытный разведчик-диверсант. Следует отметить, что делал он это грамотно, да и другие сотрудники отряда отнеслись к этому ответственно и с интересом.

На первом этапе изучения города проводилась разведка: поиск мест расположения афганского правительства, министерств, службы безопасности и МВД, радио и телевидения, центрального телеграфа и почты, министерства связи и информации и других объектов, а также посольств США, Англии, ФРГ и других стран, в том числе и социалистических.

В последующем более подробно изучались и отражались на плане маршруты выдвижения к объектам и отхода от этих объектов, имеющиеся на маршрутах, а также около и непосредственно на территории объектов силы и средства охраны и обороны, включая воинские части и подразделения, стационарные посты МВД и посты регулирования.

В результате плодотворной и творческой работы всего личного состава отряда к исходу ноября была отработана достаточно подробная карта-план Кабула с нанесенными на нее политическими, военными, административно-хозяйственными и другими объектами, представляющими оперативный интерес.

Карта-план Кабула использовалась как в период подготовки мероприятий, так и в период их проведения 27 декабря 1979 года.

Изучение города и объектов проводилось непрерывно с начала ноября до середины декабря и только путем визуальной разведки.

К сожалению, по соображениям конспирации использовать советских специалистов, работающих на этих объектах, мы не могли. Поэтому поэтажными планами объектов и расположением кабинетов соответствующих должностных лиц мы не располагали.

В этой связи следует кратко отметить те объективные причины, причем хорошо известные и нашим руководителям, как в Кабуле, так и в Центре, которые негативно влияли на результаты нашей разведки.

Прежде всего это относится к так называемому языковому барьеру. В составе отряда на день декабрьских 1979 года событий находилось всего 4 сотрудника (КГБ Таджикской республики), которые могли свободно общаться с местным населением, хотя и с присущим им акцентом.

Что такое не иметь необходимого количества переводчиков? Думаю, каждому, даже не специалисту, ясно — вести разведку сложно. Однако, с другой стороны, это обстоятельство, как ни парадоксально, сыграло определенную положительную роль в плане соблюдения конспирации при ведении визуальной разведки, а именно — фактически полностью исключалось выведывание необходимых данных у местного населения. Вместе с этим следует отметить, что в составе отряда было немало сотрудников, владеющих иностранными языками европейских стран на приличном уровне. Но в условиях мусульманской страны лицам европейской национальности с соответствующей внешностью, одеждой и манерами поведения крайне сложно быть незамеченными и не привлекать к себе любопытство и внимание местного населения.

По этим причинам визуальная разведка проводилась только в движении (пешим порядком или на машинах). В качестве простейшего прикрытия использовалось посещение торговых точек, находящихся вблизи изучаемых объектов.

Кстати, и выдвижение к объектам начиналось, как правило, с рынков, которые посещались сотрудниками отряда практически ежедневно. Это, по нашему мнению, в какой-то мере помогало отвлекать наружное наблюдение афганских спецслужб. Хотя частое появление сотрудников на рынках почему-то раздражало некоторых наших руководителей.

И все-таки, несмотря на перечисленные объективные трудности, сотрудники отряда сумели достаточно полно и подробно изучить город