Он возвращался в квартиру Магнуса после утренней пробежки. Утро выдалось прохладным, Париж был укрыт туманным одеялом. Первые лучи показавшегося на востоке солнца озаряли крыши.

Квартира Магнуса была такой шикарной, что это даже угнетало, но в ней не нашлось места для тренажеров, и не с кем было тренироваться, поэтому Алеку пришлось искать другой выход. На набережной Сены обнаружился бассейн. По какой-то непонятной причине парижане построили его рядом с рекой, в которой и так можно было плавать. Простые люди были довольно странные.

В конце концов, Алек все же склонился в пользу бассейна. Его волосы и одежда были еще влажными. Какая-то женщина в огромных солнечных очках, в которых туманным утром совершенно не было необходимости, присвистнула, увидев его, и, проходя мимо, воскликнула: «Beau gosse!»[5].

Алек поспешно поднялся на крыльцо дома Магнуса и, перепрыгивая через три ступени за раз, преодолел четыре пролета, ведущие к его квартире. Он распахнул дверь и крикнул:

– Магнус!

А затем на несколько мгновений лишился дара речи.

– Какого черта?

Магнус был в гостиной – парил примерно в полуметре над полом в окружении дюжин книг и фотографий. Три огромных книжных шкафа из орехового дерева, которые он при помощи магии перенес сюда из своей бруклинской квартиры, занимали правую часть комнаты, и содержимое их было вывалено на пол. Один стеллаж покосился; казалось, он вот-вот рухнет и выбьет оконное стекло. Столы и стулья были уставлены тарелками с недоеденными булочками и пирожными.

Комната была наполнена чем-то вроде статического электричества – черным туманом с белыми искорками, который окутывал предметы зловещим призрачным сиянием. Время от времени посередине гостиной возникала слепящая вспышка. Алеку все это зрелище показалось совершенно демоническим.

– Магнус, что здесь происходит?

Чародей повернул голову, и взгляд его остановился на лице Алека. У него были совершенно стеклянные глаза. Поморгав, он пришел в себя.

– Александр, ты вернулся. Как твоя кардиотренировка?

– Превосходно, – медленно проговорил Алек. – С тобой все в порядке?

– Просто провожу кое-какие исследования. Пытаюсь узнать, каким образом, где и когда я мог утратить нужное воспоминание о существенном промежутке времени, необходимом для создания культа демона. Поэтому я решил пройтись по всем событиям своей жизни в хронологическом порядке.

– Судя по всему, это может занять довольно много времени, – заметил Алек.

Магнус говорил быстро, и было видно, что он получает удовольствие от своего расследования. А может, он просто выпил слишком много кофе. Алек заметил среди плававших по комнате вещей три френч-пресса и штук шесть больших кружек.

Вчера Магнус попросил его не волноваться, но сейчас Алек понял, что сам чародей волнуется, и довольно сильно.

– Видишь ли, – продолжал Магнус, – воспоминания редко хранятся в изолированном виде. Они взаимосвязаны, их порождают другие, более ранние воспоминания, придающие им смысл. Каждое отдельное воспоминание создает новые и наделяет своих «отпрысков» значением. Это похоже на гигантскую паутину. Если стереть одно воспоминание, от тех, что находились рядом с ней, останутся бессмысленные обрывки.

Алек задумался.

– Выходит, все, что нужно – это найти воспоминание, которое никуда не ведет.

– Именно.

– А вдруг ты что-то забыл, упустил? Ты же не можешь помнить в мельчайших подробностях каждый день своей жизни.

– Вот почему мне не обойтись без архива. – Он обвел рукой окружавшие его предметы. – Я перенес сюда из Бруклина свои фотоальбомы. Мысленно перебрал все события и моменты, которые могли бы привести к созданию «Багровой Руки», а потом при помощи магии запечатлел эти воспоминания на бумаге, чтобы затем составить из них нечто вроде каталога.

Алек наморщил лоб.

– Значит, ты создаешь что-то похожее на альбомы с вырезками?

Магнус состроил гримасу.

– Да, непосвященному наблюдателю может показаться, что именно этим я и занимаюсь.

Алек посмотрел на проплывавшие мимо фотографии. На одной из них Магнус сидел на ковре-самолете, парящем над пустыней. На следующей он был запечатлен на балу в костюме викторианской эпохи – вальсировал с прекрасной и надменной блондинкой. На третьем фото он обнимал красавца-мужчину, который был старше него. Алек наклонился к картинке, прищурился, и ему почудилось, что он заметил слезы на лице своего друга.

Но он не успел схватить фотографию – она улетела прочь, словно осенний лист, подхваченный ветром.

– Видишь ли, это личное, – поспешно объяснил Магнус.

Алек не стал расспрашивать. Уже не в первый раз за время их недолгих отношений ему приходилось невольно сталкиваться с прошлым Магнуса – и всякий раз тот будто захлопывал перед ним дверь. Алексу это ужасно не нравилось, но он пытался понять Магнуса, встать на его место. Они пока еще не так хорошо знают друг друга, это придет со временем, повторял он себе. У всех свои секреты. Алеку тоже было что скрывать от близких. Он мог бы придумать тысячу причин, по которым Магнус хранил молчание.

Алек хотел, чтобы Магнус мог свободно рассказывать ему все. И в то же время не знал, сможет ли принять это «все». Он вспомнил тошнотворный страх, которой испытал, когда спросил Магнуса о прекрасной женщине с каштановыми волосами, на которую тот смотрел любящим взглядом. Когда он узнал, что Магнус и Тесса всего лишь друзья, на него обрушилось неимоверное, гигантское облегчение.

Возможно, думал Алек, ему никогда не придется встретить кого-то из бывших Магнуса. Возможно, ему никогда не придется о них думать. Возможно, никто из них не живет в Нью-Йорке. Возможно, они все давно мертвы, твердил он про себя, пытаясь вернуть ускользавшую надежду, но тут же с ужасом понимал, насколько эти мысли отвратительны.

– Ты нашел то, что искал? – спросил он дружелюбно, стараясь сгладить неловкость.

– Пока нет, – отвечал Магнус. – Я только начал.

Алек хотел предложить помощь, но прикусил язык. Одно дело – мечтать, чтобы Магнус был полностью откровенен, и совершенно другое – нырнуть в опасный водоворот воспоминаний, накопившихся за несколько веков и касавшихся сотен людей, десятков мест, тысяч событий.

– Александр, это долгая и трудоемкая работа, – мягко заметил Магнус. – Так что предлагаю тебе воспользоваться случаем и осмотреть парижские достопримечательности. Пробегись по местным захудалым церквушкам. Или сходи в убогий музей.

– Ладно, – согласился Алек. – Я скоро вернусь, проверю, как у тебя дела.

– Великолепно! – воскликнул Магнус и едва заметно улыбнулся Алеку, словно желая поблагодарить его за понимание.

Вот так и вышло, что большую часть дня Алек провел, посещая самые известные достопримечательности города. Он знал, что Париж знаменит соборами, поэтому решил осмотреть самые крупные из них. Он начал с забитого толпами туристов собора Парижской Богоматери, затем любовался потрясающими витражами Сен-Шапель, самым большим во Франции органом в церкви Сент-Эсташ, постоял немного в тишине и полумраке церкви Сен-Сюльпис. В церкви Мадлен у статуи Жанны д’Арк он задержался гораздо дольше, чем собирался. Девушка была изображена в воинственной позе: сжимая двумя руками меч, она, казалось, собиралась нанести удар куда-то вверх. Голова ее была запрокинута, словно противник был гораздо выше ростом. Ее поза напоминала боевые позы Сумеречных охотников, хотя, насколько Алеку было известно, Жанна д’Арк не принадлежала к их числу. Тем не менее, решимость и твердость, с которой девушка смотрела на невидимого врага, возвышавшегося над ней, вселяли в зрителя мужество и присутствие духа. В тот день Алек видел немало прекрасных витражей и коринфских колонн, но именно лицо Жанны д’Арк произвело на него самое сильное впечатление.