Ветерок и впрямь едва ощущался, так что дымовое облако практически не рассеивалось.

Царь сжа давно разведаны.

2

За счет того, что переправа на Ореле имела ограниченную пропускную способность, русы выставив заслон смогли организованно отступить к Ворскле. Что касается переправы монгольских войск на северный берег, то она продолжалась еще несколько часов, так что времени у русов было в достатке. Тем более, что там все-то двадцать километров надо было пройти.

— Русы переправляются? — спросил Джэбэ у старшего товарища к которому стекалась вся информация от разведчиков.

— Нет. Похоже они решили дать нам решительный бой, на этот раз с применением ракет, — ответил Субэдэй.

— Хм-м… не лучше ли было ему встретить нас снова во время переправы? Тем более, что та речка куда как шире и глубже… да и вонючие стрелы уже не новинка и он к ним будет готов.

— Может опасается, что мы все-таки разделимся? — пожал плечами Субэдэй. — Бросим ему в качестве приманки тех же половцев или булгар, и будем переправляться сразу в нескольких местах и все переправы ему не перекрыть, возникнет угроза окружения, потому выманивает нас на себя…

— Почему бы нам сразу так не поступить?

— Не стоит оставлять у себя за спиной такую силу. Зная, что их царь не разбит, города будут сопротивляться до последнего в надежде на подход своего правителя. А если мы разобьем его войско, то и горожане будут сдаваться в надежде на нашу милость, — усмехнулся Субэдэй.

К вечеру, когда монгольские военачальники подошли к месту, где обосновался их противник, смогли по достоинству оценить позицию русов. А встали они в широком изгибе реки, что обеспечивал невысокий холм, на котором собственно расположилась ставка царя русов.

В центре располагалась конница, а на флангах встала пехота. Впереди три ряда копейщиков и один ряд стрелков.

— Обычно наоборот конница прикрывает пехоту, — заметил Джэбэ.

В империи Цинь было именно так.

— Атакуем?

Субэдэй кивнул. А зачем они собственно здесь? Тем более время играет на царя русов, так что затягивать не стоит.

Но на этот раз фокус с вонючими стрелами не удался. Стоило только стрелкам выдвинуться на позиции, а приблизиться к русам пришлось опасно близко, ибо стрелы с пучками травы по понятным причинам летят очень недалеко, как на них в свою очередь обрушился дождь из стрел, так что им не осталось ничего другого как бежать.

После короткой паузы в атаку пошел половецкий тумен. Но вопреки ожидания монгольских военачальников ракеты по ним не применили. Для чего собственно и пустили вперед этих мало на что пригодных пастухов, чтобы на них растратили ракетный боеприпас. Вместо этого навстречу пошли русские дружинники. Произошла сшибка и началась ожесточенная сеча.

Поскольку эти половцы относились к восточным родам кочевавших за Яиком, смешанные с башкирами и редко когда сталкивались в прямом противостоянии с русами, а потому в отличие от присягнувших царю Юрию Всеволодовичу половецких родов не имели хорошей брони, как собственно и большого опыта сколько-нибудь массовых сражений, так что кованая рать их довольно успешно рубила с соотношением потерь одни к пяти, а то и еще эффективнее.

В конце концов половцы не выдержали избиения и стали выходить из боя расстекаясь в стороны и дополнительно попадая под арбалетные залпы стоящих на флангах ратников.

Отступить назад им помешала посланный в бой Субэдэем булгарский тумен, когда он увидел, что половцы не выдерживают встречного удара.

Этот удар мог оказаться фатальным для уставших русских дружинников, чьи порядки были расстроены и вот когда булгары уже готовы были смять своих извечных врагов, которые к тому же отступая показали спину, из-за пехотных рядов с раздирающим душу воем стали вылетать ракеты. Оставляя дымные следы они круто взлетали вверх, а потом не менее круто падали вниз.

Забухали взрывы.

Булгарский тумен был мгновенно деморализован, началась лошадиная паника. Кони шарахаясь в сторону сталкивались друг с другом, вставали на дыбы, падали давя всадников.

Но в данном случае присутствовал не только психологический поражающий эффект, но и боевой. Эти ракеты были из числа новых и их головные части оснащались поражающими элементами — чугунной дробью.

Делалась она до изумления просто. Жидкий металл просто брали и лили через сито с достаточно большой высоты. В воздухе образовывались капельки и вот они уже падали в воду где и застывали.

Эффективность такой дроби при стрельбе по сколько-нибудь защищенному телу была низка, от ранения спасали не только железный доспех, но даже кожаный панцирь, а при удалении от места взрыва на каких-то пять метров спасала даже обычная стеганка. Но вот лицо… лицо простого воина как правило не защищено, лишь у военачальников есть личины.

Так что эффект от использования дроби все же был весьма впечатляющим.

Еще до того как взорвались последние ракеты с боевыми кличами в атаку рванули половцы под предводительством хана Котяна и Бастыя.

Попавшие под ракетный удар булгары, деморализованные самим обстрелом, а так же серьезно пораненные, ведь очень многим досталось по глазам, да и лошадям тоже досталось, ничего не смогли сделать, как их охватили с двух сторон и стали методично перемалывать.

На выручку безответно избиваемому булгарскому тумену был послан второй тумен и те смогли отбить своих соплеменников от опьяневших от крови из-за легкости уничтожения противника половцев. Но натворить дел они успели.

Субэдэй и Джэбэ находились под впечатлением от ракетного обстрела, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Имея такое оружие, мы точно покорим весь мир! — с восторгом воскликнул Джэбэ.

— Только для начала нам надо разить русов… — сказал на это более рассудительный Субэдэй.

— Так давай атаковать! Они ведь явно использовали все свои запасы ракет.

Но не успели монгольские военачальники отдать приказ бухарским туменам идти в атаку, как они увидели занятное зрелище. Стоявшие на флангах пехотинцы стали сдвигаться навстречу друг другу одновременно вытягиваясь с четырех шеренг до трех, создавалось впечатление сдвигающихся дверей.

Всю линию фронта они собой перекрыть не могли, даже если бы число шеренг сократилось до двух, но им подсобили спешившиеся дружинники, чьи кони пострадали в сече, в итоге перед русско-половецкой конницей образовалась настоящая стена из щитов и копий.

Бухарские тумены все же были посланы в бой, но накатившись словно морская волна на скальный отвесный берег отхлынула разлетаясь с шумом и брызгами. Шуму — криков боли, и брызг — капель крови более чем хватало.

По атаковавшим стреляли не только арбалетчики, но и дружинники с половцами.

Осознав бесперспективность атаки, Субэдэй скомандовал отступление.