— Чем занимается?

— Красит.

— Да-да, это у нее отлично получается, — и вспоминаю свой портрет.

— Думаю, сегодня закончит ваш кабинет.

— Отлично. Вечером буду. Следи, чтобы не ушла никуда, пока я не вернусь. Если попробует, напомни про паспорт. Она поймет, — усмехаюсь.

После этого я уже почти и не вспоминаю про девчонку. Сразу наваливается много дел. После шести я выжат как лимон. Ослабляю галстук и сажусь в машину.

Ну, что, Пчелкина, сейчас мне как никогда необходима твоя помощь. Надо расслабиться после тяжелого дня.

Приезжаю на стройку. Дверь в мой будущий дом открыта. Не успеваю зайти, как до меня доносится громовой голос Голубцова:

— Ты что же наделала?! Окаянная!

Я уже быстрее бегу на голос. Он исходит из комнаты, где будет мой кабинет.

Распахиваю в него дверь и тут же замираю. Вернее, даже отступаю на шаг назад.

И в глазах резь. От блеска.

Смотрю в упор на стену. Полностью золотую. Ну, то есть, реально золотая стена. Аж слепит все вокруг — настолько яркая и блестящая.

— Я тебе что сказал?! — кричит Голубцов. — Вот отсюда берешь и капаешь! Мешаешь! И не наоборот! Это ж недельный труд коту под хвост! Кто сдирать это все будет?! Кто?!

— Я и покапала! — кричит в ответ девчонка.

Я немного прихожу в себя. Громко выдыхаю.

Оба оборачиваются ко мне.

— Это что за цыганский шик? — спрашиваю я, опять глядя на стену.

— Денис Андреевич! Это, вот, все она! Заберите ее! — ко мне кидается Голубцов. — Она! Я ей сказал немного намешать. Как дизайнер велел. А она?

Шагаю к ним. Внимательно осматриваю стену и перевожу взгляд на девчонку. Она шмыгает носом и хмурится.

— Ты зачем это сделала? — спрашиваю я.

— Вас порадовать хотела, — огрызается она. — Это же стена для вашего портрета? По-моему, в самый раз. Выглядит дорого.

Рукой показываю Голубцову, чтобы оставил нас, а сам подхожу совсем близко к девчонке.

— Понравилось на стройке? — спрашиваю уже мягче. — Еще поработать хочешь? Содрать краску, штукатурку, наложить новый слой и заново покрасить?

— Отпустите меня, а? — вдруг вскидывает на меня свой чертов взгляд и смотрит так жалобно. — У меня скоро постоянная работа будет и платить будут хорошо. И я вам все-все отдам. Правда. Только паспорт и телефон верните? И отпустите? Я правда не хотела. Это все случайно…

А мой взгляд прикован к ее губам. Беру ее за подбородок и большим пальцем провожу под нижней губой. Девчонка замолкает. Таращится на меня.

— У меня для тебя есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — тихо говорю я.

— А паспорт и телефон отдадите?

— Конечно, — улыбаюсь. — Ты ведь будешь себя хорошо вести? — прижимаю палец к губе и чуть надавливаю.

Она убирает мою руку с себя. Я ухмыляюсь.

Хочу ее. Губы такие мягкие и сладкие. Я помню.

— Пойдем, — подмигиваю ей.

— Куда? — опять испуг в глазах.

— Отдам тебе твой паспорт и телефон.

— Ой! — чуть ли не подпрыгивает. — Это так классно! Вы знаете, я ведь точно отдам вам все! Честное слово! А паспорт мне очень нужен. На работу ведь не возьмут на новую. Там пропуск надо получать!

Я иду к машине, она бежит за мной.

— Садись, — киваю ей, открывая дверь тачки.

Юля замирает. Серьезно смотрит на меня.

— Садись, Пчелкина, — чуть толкаю ее. — Не думаешь же ты, что я твои вещи с собой ношу? Сейчас поедем и заберем их.

— А где они?

Мне, все-таки, удается ее усадить. Закрываю дверь и сажусь рядом. Завожу мотор.

— У меня дома, — непринужденно отвечаю я.

— Ой. Я не поеду к вам. Не-не, не поеду, — хватается за ручку двери.

— Спокойно, — кладу ладонь на ее руку на ноге. — Я разве похож на насильника или маньяка?

Не отвечает.

Хм.

— Ничего с тобой страшного не случится, — пытаюсь говорить ровным, спокойным голосом. — Не дергайся, Юля, — и кончиками пальцев чуть надавливаю на ее ногу. — Тебе же нужны твои вещи? Нужны. И я хочу отдать их тебе. Очень хочу.

Берусь за ремень и тяну его, чтобы пристегнуть девчонку. Наклоняюсь, чтобы попасть в замок, и замечаю, как девчонка перестает дышать. Вжимается в сиденье, словно пытается хоть как-то увеличить расстояние между нами.

Смотрю ей в глаза и из последних сил останавливаю себя, чтобы не наброситься.

Меня тянет к ней. Пиздец, как тянет.

Не отвожу взгляд еще несколько секунд, а потом сажусь прямо. Тру пальцами глаза. И слышу, как девчонка громко выдыхает.

12. Юля

— Проходи, — говорит он мне, открывая дверь в квартиру, и чуть толкает меня в поясницу, потому что я сама не делаю ни шага.

Захлопывает за нами дверь.

— Ну? Чего стоишь? — сам разувается и удивленно смотрит на меня.

— Так я за вещами, — говорю тихо, а сама осматриваюсь. Большая квартира какая. Не многовато ли для одного? — Принесите их сюда и я уйду. Не буду вам мешать. Вы, наверное, устали после рабочего дня.

— Нет, Юль, так не пойдет, — улыбается он и тянет с моего плеча рюкзак. — Проходи. Я очень гостеприимный и не могу держать гостей в коридоре.

И, пользуясь моим замешательством, берет и уходит на кухню вместе с моим рюкзаком. Теперь, блин, никуда не деться.

Приходится разуться и идти за ним. Так, похоже на кухню. Захожу в комнату, где стоит Денис, и разглядываю ее. А Денис разглядывает меня. Нагло разглядывает.

— Выпьешь чего? — предлагает он. — Ты зажатая какая-то. Тебе точно не помешает расслабиться.

— Я не пью, — грозно смотрю на него.

— Я про чай или кофе, — усмехается, хотя, вот, уверена я, что он про другое говорил! Я же не глупая.

— Нет, спасибо. Я ничего не хочу, — упрямо твержу я. — Отдайте мне паспорт и телефон, пожалуйста. Поздно уже, мне еще в общагу добираться.

— Отдам, Юль, не переживай. Мне чужого не надо. Расскажи только, зачем вы на стройку залезли? И чем тебе мой портрет помешал? Не понравился?

Денис подходит ко мне и берет за руку. Подводит к стулу и чуть нажимает на плечи, чтобы села. Сам отходит и встает напротив на безопасном расстоянии, присев на столешницу. Не глядя, нажимает на кнопки на кофемашине.

— Вот, расскажешь и отдам тебе все.

— Зачем вам это? — поднимаю на него взгляд.

— Интересно очень. Спать не могу. Думаю. Переживаю. Знаешь, какой я ранимый. А ты, вот, своими художествами прям в самое сердце мне! Ты мне мстишь за что-то? Может, я просто не помню и мы когда-то переспали?

Я даже удивления скрыть не могу от его варианта.

— Вот еще! — фыркаю в