– Ну а если учитель отбросит конкурентную борьбу и ступит на путь чистого служения истине, разве не было бы для него правильным увековечить свои знания, хотя бы ради учеников?

– Вот по отношению к его ученикам изложение подлинных истин в учебнике и было бы самым настоящим предательством.

– А это-то почему?!

– А о чем еще будет думать добросовестный ученик, который положил годы ученичества и приличную сумму денег на алтарь фехтовальной науки, когда любой бездельник сможет теперь прийти в общественную библиотеку и присвоить эти самые истины себе? Нет, хороший ученик, поняв, что все, чему учит учитель, изложено в его же учебнике, непременно перейдет к другому мастеру. К тому, кто способен будет передать ему сакральные знания, а не бульварное чтиво. И будет прав!

– Но ведь и ты сам – обладатель бесценной библиотеки фехтовальных трактатов, как старинных, так и современных! Зачем же ты извел уйму денег на такую, как ты уверяешь, бессмыслицу?

– Во-первых, я профессионал. И пользуюсь имеющимися учебниками не как ученик, а как ученый. А во-вторых, и это главное, как ты сам заметил, я обладаю не учебником, и даже не учебниками, а целой библиотекой. А это не одно и то же. В каждом учебнике, так или иначе, отпечатана личность автора, и сабля Радаэлли отличается от сабли, скажем, Паризе. Количество учебников имеет определенную сравнительную ценность. Чем больше учебников, тем больше материала для сравнения.

– Но кому-то ведь все-таки отдельно взятый учебник фехтования какого-нибудь добросовестного автора может быть полезен или хотя бы интересен?

– Пожалуй, да. Первоклассникам, в качестве подсказки.

– Первоклассникам, в качестве подсказки, – тихо повторил отец Лукас и задумался…

Коллега из Ватикана запросто мог прежде и не сталкиваться с фехтованием. Можно предположить также, что он внезапно проникся интересом к этому искусству и, став таким образом первоклассником, приобрел даже учебник. Ну а его контакт с Альбертом? Не решаясь обратиться в школу лично, он выбрал ученика поталантливее и консультируется у него? Очень маловероятно. Не говоря уже о том, что назвать Альберта талантливым нельзя даже с натяжкой. Да и на клиента этот итальянец совсем не тянул. Скорее уж на куратора!

– А что это, собственно, тебя так заинтересовали учебники фехтования? Кажется, раньше твоим самым легкомысленным чтивом были апокрифы.

– Да у меня и сейчас апокрифы на первом месте. Просто я вдруг подумал, может, и ты иногда что-нибудь читаешь?

– Но только не учебники фехтования! – засмеялся Филипп.

Развеселившись, маэстро, по-видимому, забыл про неприятное происшествие в фехтовальном зале. Он заказал себе отменный обед с куриными бедрышками и белым вином и преисполнился твердого намерения провести остаток дня в самом положительном расположении духа.

* * *

Сидя на резной уличной скамеечке, Жанна строго распекала Альберта, который стоял тут же, с поникшей головой, красный от стыда. Она никак не могла понять, с какой стати Альберт тайком залез под балкон во время их с дядей урока? Ведь проще простого было зайти в зал и громко сказать: «Здравствуйте, маэстро Дижон! Я имел смелость пригласить Жанну в оружейный магазин Леона, и она приняла мое приглашение! Разрешите, я подожду ее здесь, в зале, а то на улице холодно и дождик идет!»

– Но, Жанна, на улице совсем не холодно, – неуклюже пытался оправдываться Альберт.

– Да, да, я все понимаю, на улице тепло и дождя нет. Так ведь это и не ты пригласил меня к Леону, а я тебя! Теленок!

В свои двадцать четыре года Жанна все еще сохраняла какую-то детскую непосредственность, что отражалось и в ее внешнем облике. Ее фигура была довольно угловатой и плохо подходила к большинству женских платьев, а мимика казалась слишком оживленной и откровенной. Это странное впечатление усиливали большие, выразительные чайные глаза. Несомненно, в городе нетрудно было найти и более красивых девушек. Но настолько очаровательных – вряд ли. И уж конечно, не было здесь ни одной особы, превосходящей Жанну в фехтовании.

Альберт являл собой полную противоположность Жанне.

Как уже было сказано, он отличался идеальным телосложением. Никакой подростковой угловатости. Идеально проработанная, сугубо функциональная мускулатура наводила на мысль о регулярных многолетних тренировках. Но боевые качества Альберта, как все уже знали, неизменно балансировали на нулевой отметке. Оставалось предположить, что прекрасное тело являлось не плодом усиленных занятий, а банальным подарком небес. Причем, как это часто бывает, подарком совершенно бесполезным. Точно так же и в общении Альберт, видимо, чувствуя свою несостоятельность, не блистал ни смелостью, ни красноречием, ни остроумием. Наоборот! Чаще всего говорил он откровенные нелепости, да к тому же невпопад. Правда, в глазах у него можно было заметить и ум, и глубину, но для этого пришлось бы слишком пристально в них заглядывать. А этим себя, конечно, никто не утруждал.

Завершив воспитательную процедуру, Жанна встала и решительно взяла Альберта за руку:

– Пойдем уже. Посмотрим, наконец, что за клинки появились у Леона!

Путь к оружейному магазину Жанна знала наизусть с самого раннего детства. Да, впрочем, и все ученики маэстро Дижона рано или поздно становились постоянными клиентами Леона – старого военного в отставке. Каждый постепенно приобретал себе всю фехтовальную экипировку, затем клинки ломались, перчатки снашивались до дыр, и их приходилось покупать снова, затем Леон привозил небольшие партии новых немецких или итальянских клинков, и ученики фехтовальной школы бросались скупать их в поиске самого оптимального. Иногда и сам маэстро заходил в магазин, и тогда Леон выкладывал на витрину штучные, специально припасенные дорогие вещи – венгерскую перчатку, клинок ручной работы, редкой конструкции фехтовальную маску…

В этот раз среди учеников школы прошел слух, что старик Леон привез небольшое количество новых тренировочных клинков из Вероны[3]. Это была важная новость, заинтересовавшая всю фехтовальную общественность города. А уж школу фехтовальных искусств – в первую очередь.

Как правило, в школе использовали наиболее доступные французские клинки Клингенталь. Также довольно часто встречались немецкие, произведенные в Золингене. А вот клинки из Вероны были редкостью. Они стоили довольно дорого, да и появлялись в магазине крайне редко. Поэтому, как только Жанна узнала об этой партии, она решила непременно первой осмотреть ее. И конечно, взять с собой Альберта. Хотя как боец он был ни на что не годен, но как теоретик мог оказаться полезным. Жанна уже давно обратила внимание на то, что на тренировках Альберт использует только самое лучшее снаряжение. И, по-видимому, не испытывает в нем ни малейшего недостатка.

По пути к магазину Жанна заметила, что ее спутник двигается как-то странно – то немного отстает, то куда-то оглядывается, то пытается прочитать вывески магазинов где-то далеко впереди. Сначала ее это раздражало, но вдруг она догадалась, в чем причина, и развеселилась: