Уэссекс сел за свободный стол в дальнем углу. Человек в зеленом бросил на него предостерегающий взгляд, но Уэссекс не испугался.

— A, Merlin le Fou,[16]— дружелюбно сказал он на вульгарном французском. — Следующий стаканчик за мой счет.

Морган Тюдор, известный конным патрульным с Боу-стрит,[17]а также огромному числу судей по всей стране как Безумный Мерлин, настороженно смотрел на нежданного собеседника. Мало кто называл его по имени, и таких людей он, как правило, очень не любил.

— Вы ошиблись, — отрезал он, опустошая стакан и вставая.

— Я ищу конокрада-валлийца, который два года назад угнал коня по кличке Мунлайт и который считается закадычным другом лорда Малхайта, — сказал, не пошевелившись, незнакомец.

Услышав это имя, Мерлин медленно сел на место. Рука его потянулась к ножу, засунутому за отворот ботфорта. Подошедший не был похож на посланца Малхайта, и это означало, что еще до рассвета с этим человеком, скорее всего, произойдет несчастный случай.

Послышалось весьма знакомое щелканье курка.

Мерлин замер, все еще касаясь кончиками пальцев рукояти ножа.

— Пожалуйста, не вынуждайте меня стрелять в вас, — мягко сказал незнакомец. — Я хочу сделать вам предложение, которое не помешает вашим нынешним занятиям.

Мерлин замялся. Будет сопротивляться — незнакомец его пристрелит. Побежит — будет то же самое. Но если он выслушает предложение, то хуже ему от этого не станет. За его голову и так уже обещали сто золотых гиней, и в Ньюгейте по нему давно тоскует пеньковая веревка. А поставить его вне закона больше, чем сейчас, просто невозможно.

Он снова сел.

— Кто вы такой, а? — резко спросил Мерлин.

— Нынешним вечером, — по-прежнему по-французски ответил чужак, — меня зовут Блэз.

* * *

«Пьян, наверное», — с надеждой подумал Мерлин некоторое время спустя. Это объяснило бы нынешнее положение вещей, хотя он предпочел бы вовсе его не объяснять, и уж меньше всего — своему благородному тюремщику и хозяину графу Малхайту. Таинственный Блэз поставил Мерлина перед выбором — либо через час он будет сидеть в Ньюгейтской тюрьме, либо получит сотню гиней. Выбор вроде бы прост, как и любой выбор в эти дни.

Два года назад он был честным вором. Морган вырос в горах Уэльса, и выбор у него был небогатым — либо угольные шахты, либо армия. Ему не нравилось ни то, ни другое. У него был дар находить контакт с лошадьми, но ни один респектабельный англичанин не нанял бы в конюхи валлийца, и, честно говоря, Моргану не по душе было возиться в стойле. Так что стал он конокрадом, причем весьма удачливым. Но удача сопутствовала ему лишь до определенного времени.

Если бы он знал, что выбор карьеры повлечет за собой череду других выборов — выполнять поручения лорда Малхайта или сидеть в тюрьме без надежды на отправку,[18]он лучше пошел бы в солдаты. Но граф Малхайт нашел дело для разбойника, и так началась карьера Безумного Мерлина.

А теперь еще кто-то придумал для него работенку.

Мерлин ни на миг не сомневался, что Блэз — не настоящее имя белокурого англичанина, который заговорил с ним. Незнакомец явно был знатного происхождения, а Мерлин, валлиец в душе, считал всех таких людей чокнутыми и предпочитал не попадаться им на узкой дорожке.

— Господин Мерлин, однажды вам может понадобиться друг, ведь графу наплевать на тех, кого он не считает полезными для себя, — доверительно сообщил Блэз, словно щедро делился тайной информацией.

Мерлин пожал плечами. Ему казалось, что между внушающим ужас графом и этим чокнутым Блэзом и выбирать особенно нечего. Что в лоб, что по лбу. А если этот тип хочет ограбить карету, то какого черта ему не сделать это самому, вместо того чтобы вытаскивать себе на помощь порядочного бедняка из его уютной нищеты?

Конь под Мерлином беспокойно переступал и рыл землю копытом, хотя вокруг было тихо. Серого Мунлайта тщательно натерли сажей, чтобы его шкура не лоснилась и яркая луна в ясном небе не высветила его силуэт. В нескольких футах от него на вороном сидел англичанин; и конь, и всадник были неподвижны так, словно обратились в камень.

Он пропустили три кареты, направлявшиеся к Хиту — их тянули жирные лошади, и сидели в них еще более жирные лорды. Час уже был поздний. Казалось, Блэз ждет кого-то определенного, но Мерлин не мог себе представить, что именно ему нужно. Однако после того, как Мерлин дал согласие, он получил весьма специфические указания: «Я хочу осмотреть все, что на нем и в его карете. Открой его сумки, раздень его до нитки и обшарь все».

Мерлин мучился вопросом — что же все-таки нужно этому Блэзу? Пари у него, что ли? Проигрался? Мстит? Если повезет, он так никогда этого и не узнает.

Послышался стук колес очередного экипажа. Мерлин глянул через плечо на спутника — Блэз подобрался поближе и на сей раз сделал знак рукой и кивнул. Мерлин понял и двинулся вперед.

Уорлтока привело в Лондон какое-то неотложное дело, и Уэссекс был готов поспорить, что теперь, показавшись на людях, барон постарается убраться из города прежде, чем многочисленные враги набросятся на него. И прихватит с собой то, что выманило его из убежища.

Уэссекс намеревался опередить его.

Четверка красивых гнедых лошадей, впряженных в карету, приближалась. Перед коренником бежал лакей[19]с фонарем. Это была карета Уорлтока.

Уэссекс махнул Мерлину, и тот, пришпорив коня, выехал на дорогу.

— Стоять! Сдавайтесь! — крикнул Мерлин. Голос его звучал глухо из-за черного шарфа, прикрывавшего лицо.

Лакей схватил ближайшую лошадь под уздцы, кони вздыбились и остановились. Мерлин осадил Мунлайта и продемонстрировал лакею пистолеты.

Стекло в окне кареты опустилось, высунулся пассажир, пытаясь разглядеть источник суматохи.

— Какого черта? — прокаркал старческий голос.

Пассажир и в самом деле очень походил на загнанного в угол ворона. Руки его тонули в пене тонких дорогих кружев, сквозь них проглядывали искореженные временем пальцы с желтыми и толстыми ногтями.

«А дела-то идут на лад», — подумал Мерлин. Блэз вроде не собирался завладевать богатством своей жертвы, и если Мерлин заберет денежки, то нападение по крайней мере будет похоже на обычное дорожное ограбление.