– «Радио», – пояснила Джейн. – Там находится радиорубка «Самодержца».

– Целая радиорубка, надо же, как на кораблях. И начальника состава тут называют капитаном.

Генри поставил на край дивана желтый кофр. Сел, отстегнул цепочку, соединяющую ручку с правым запястьем, и погладил свою таинственную ношу. Снаружи вновь прозвучал семитоновый гармонический гудок, и перрон заволокло паром. Состав дернулся. Мама вытянула шею, глядя наружу. В коридоре за дверью прозвучал голос Большого Кондуктора:

– Господа и дамы, состав отправляется! «Самодержец» отправляется! Станция назначения: Москва, Всемирная Механическая Выставка. Время прибытия: четыре часа утра.

Отец, не выдержав, встал, мама тоже поднялась, мы отдернули штору и приникли к окну.

Военный оркестр все еще играл, но музыка едва доносилась сквозь шипение пара. Перрон был пуст, на нем лежали цветы и ленты, за шеренгой солдат волновалась толпа. Снова прозвучал гудок – длинный, протяжный. Пар совсем заволок перрон. Состав во второй раз дернулся, и мама взялась за плечо папы, а он поддержал ее под локоть. Раздался стук колес, перрон пополз назад. Люди кричали и махали нам руками. Оркестр играл.

И вдруг я снова увидел человека-лозу. Теперь он был в одежде машиниста, но по-прежнему с несессером-цилиндром и тростью. Размахивая ею, сообщник Вилла Брутмана пробежал-проскользил сквозь пар. Стащив с головы шляпку, я приник щекой к окну, чтобы смотреть вдоль перрона. Человек-лоза запрыгнул на подножку вагона-ресторана и пропал из виду.

Я многозначительно поглядел на родителей.

– Это тот самый, который был в цилиндре с ленточкой? – спросил Генри. За окном прополз край перрона – «Самодержец» набирал ход.

– Да, он.

Мы отошли от окна, и отец заключил:

– Главное, что мы здесь. Не знаю, как вы, а я испытываю, как бы поточнее передать свои чувства, воспользовавшись силой великого русского языка… испытываю significant relief, – добавил он на английском. – Черт возьми, мне даже захотелось шампанского!

– Шампанское перед делом? – возразила мама. – Нет уж, шампанское – завтра. Надо же нам будет отметить день рождения Алека.

Я тоже чувствовал облегчение. И приподнятость. Все-таки – огромный сияющий паровоз, свистки, оркестр, цветы и ленты, – все это не может не улучшить настроения. Вот только была еще и тревога. Почему так нервничает Вилл Брутман? Что это за две явно темные и непростые личности с ним? Что за игра с переодеванием? Насколько я понял, человек-кулак и человек-лоза заняли места в паровозной бригаде «Самодержца». Для чего, что они собираются сделать? Ведь не угнать же, в конце концов, чудо-поезд. Далеко не уедут…

Вокзал остался позади, родители занялись чемоданом, а я все глядел наружу, размышляя. Колеса стучали тяжело, ритмично, и в стуке их слышалось: «Что-то готовится! Что-то готовится! Что-то готовится!»

Город остался далеко позади, когда я наконец закончил детальный осмотр купе. Подвигал перегородку-гармонь, спо́лзал под диваны, пооткрывал спрятанные там багажные ящики, все изучил. Освоил, в общем, помещение.

За окном медленно темнело. Большой Кондуктор величаво принес нам чай с изящными, закрученными в виде морских раковин эклерами. Снаружи тянулась унылая холодная местность с редкими огнями, ничего интересного. Зато внутри было тепло, светло и очень интересно. Горели две электрические лампы в синих абажурах, поблескивала позолота крана, ручки гардеробного шкафа, медные заклепки на двери и латунные – на стенах. Было тепло и уютно.

Все наконец разобрались со своими вещами, и когда суета, обычно сопровождающая начало такого путешествия, улеглась, когда мы попили чаю и справились с возбуждением посредством эклеров, я решил начать разговор.

– Мама́… папа́… – произнес я на французский манер, сел напротив них, чинно сдвинув колени, как благовоспитанная барышня, разгладил подол и заключил со вздохом: – Ну, рассказывайте!

Перегородка была раздвинута, и мы хорошо видели друг друга. Мысленно я потирал руки в белых перчатках. Вот сейчас все и выясним! Пора разобраться в ситуации.

Генри барабанил пальцами по тугой коже желтого кофра и улыбался, совсем не похожий на директора машиностроительного треста. Джейн сидела рядом, маленькая, серьезная, и тоже совсем не похожая на супругу директора машиностроительного треста. Она опиралась локтем на свой ридикюль и изящно слизывала с пальцев остатки эклерного крема.

– Нам нужно пробраться в первый вагон, – сообщил родитель.

– Первый, – повторил я. – Это который «РВ».

– Он называется «радиовагон». Предполагается, что на «Самодержце» иногда будет разъезжать император со свитой, а если не он, то другие важные персоны.

– Император ведь и собирался ехать, чтобы открыть Всемирную Выставку, – вставила мама. – Но не смог.

– Это понятно, – я стащил перчатку с руки. – Если Его Императорскому Величеству понадобится с кем-то связаться, то можно сделать это прямо с «Самодержца». Я читал, сюда сам Попов приезжал монтировать радиорубку.

Генри кивнул:

– Вот в нее нам и нужно.

– Зачем?

– Инженер Вилл Брутман, – многозначительно произнесла мама.

– Ага, я его видел сегодня, помните? Усатый такой, в котелке. Так что с ним?

Она достала из ридикюля украденную в «Царь-Банке» записную книжку и помахала ею в воздухе.

– Он ответственен за, как это называется… движительную часть «Самодержца». Котлы, все такое. Известный британский инженер-конструктор, большой специалист.

– Ты продолжай, продолжай, – подбодрил я.

И мама продолжила.

В последний момент по приказу Брутмана в радиовагоне был поставлен запасной компрессор для тормозной системы «Самодержца». Дублирующий. Якобы механизм, которым можно на ходу заменить тот, что сейчас смонтирован на паровозе, если он вдруг сломается. Вот, если вкратце, о чем поведала мне Джейн при некоторой поддержке Генри, который вовремя вспомнил слово «компрессор», вылетевшее у мамы из головы.

– Что за глупость? – удивился я, внимательно выслушав их. – Как можно на ходу поменять тормозной компрессор? Это же целое дело. Может, Брутман не очень уверен в работе того, что стоит в паровозе сейчас, и везет другой, чтобы заменить позже? Это я так, фантазирую, а вообще – странные вещи вы говорите.

Джейн деловито продолжала:

– Мы проникнем в радиовагон и, воспользовавшись взятыми в «Царь-Банке» кодами, обыщем сейф Брутмана. Нам нужно найти схему этого запасного насоса, компрессора, паровоздушной машины или как оно называется, осмотреть саму машину и отослать сведения нашему клиенту. И дождаться ответа от него.