и бесплатно договоришься, ты ведь верховный командир. Привезут на Т5, а там есть служба перевозки животных. Представляешь, как Тюль обрадуется? Арден своего Пуфика до сих пор обожает.

– Н-да? – Хэнк неуверенно пожал плечами.

Упомянув Ардена и Веру, Тереза вспомнила, что и дочке хотелось завести ирраса. Пусть она не может в открытую связаться с дочерями, но ведь Хэнк может написать подросшим девочкам, как друг покойного отца, и сделать подарок.

– Точно! И Вере заодно пошлем, она об иррасе мечтает с детства. И Аннет тоже. Одной самочку, другой самца, чтобы чаще встречались для устройства их личной жизни.

Хэнк воздел глаза к небу. Делать ему больше нечего – заботиться о личной жизни пушистых колобков. Тереза пихнула его в пресс:

– Билле!

– Хорошо, я договорюсь. Только самцов и самок ищи без меня. Я не собираюсь, как дурак, высматривать причиндалы у этих шерстяных шариков.

– Дорогая, ты знаешь господина Хэнка? – осведомился профессор Терм у жены.

– Что?! – Вера вытаращила глаза.

Разумеется, она знала господина Хэнка. Даже не одного, а целых троих. Но откуда их знает муж? И интересно, которого из них он имеет в виду?

– Это сосед моих родителей по даче, Оге. А ты разве с ним знаком?

– Нет. – Он покачал головой. – Но ему известен наш адрес. И он прислал тебе подарок.

Да Оге же ревнует, осенило Веру. Думает, что подарок от сердечного друга. Неужели Дени решил вспомнить былое? Если и так, ей никого не надо, кроме мужа.

– Оге, господин Хэнк просто дружил с нашей семьей, – произнесла она как можно убедительнее. – Давай, показывай, что он прислал!

Значит, курьер, что сейчас приходил, был не из РЦП, а с почты. Вера заерзала от нетерпения. Муж с облегченной улыбкой вынул из-за спины накрытую полотенцем корзинку, к ручке которой был прикреплен запечатанный конверт. Вера потянулась, отцепила его, вскрыла и достала открытку.

«Уважаемая госпожа Терм! Светлого солнца и чистого неба. Пишет вам Билле Хэнк, если помните, меня и ваших родителей многое связывало…»

Не Дени, сам старый Хэнк! С чего бы он расщедрился на подарок? Приятельствовал он в основном с мамой, а на чужих детей обращал внимание, только если они чем-то мешали. Хотя однажды он посватался к Вере, и она перепугалась до икоты, когда папа не ответил категорическим отказом. Сделал подарок! Да еще открытку написал – от руки, виданное ли дело? До сих пор она вообще не была уверена, что он умеет писать. Тем более – таким слогом. Совсем не похоже на господина Хэнка!

«В память о них я решил исполнить вашу детскую мечту, так как обрел для этого возможность, находясь нынче на Т2…»

В экую даль его занесло! Впрочем, он и раньше воевал на Т2, задолго до рождения Веры. Мама говорила, что он перевелся на Т5, подальше от боевых действий, когда женился. Госпожа Хэнк умерла, дети выросли – наверное, он не захотел сидеть дома один, опять рванул бить зохенов. Небось, и Фарн сейчас где-то там.

Так, а что за детская мечта? В детстве Вера о чем только не мечтала. О собственном ружье, например. А когда была помладше – чтобы не надо было спать по ночам… Заинтригованная, она продолжила чтение, но про мечту там больше ничего не было, никакой конкретики. Зато…

«Моя супруга, госпожа Хэнк, передает вам тысячу приветов. Она по-прежнему помнит вас и любит неизменно, с самого вашего детства. У нас все отлично. Надеюсь, что у вас тоже, и так пребудет впредь».

Его супруга? Помнит и любит? Блин, как говорит мама! Сколько можно тормозить? Это ведь ее почерк!

Вера выдохнула и рассмеялась. Что и требовалось доказать! Мама жива, права была Аннет. Госпожа Хэнк, надо же! Как она это провернула? Выходит, она со старым Хэнком… Не такой уж он старый, по правде говоря, вояки вроде него с годами только крепчают. Они давно не разлей вода, но тащиться за ним на Т2, где война? С другой стороны, она как раз хотела исчезнуть с горизонта. И что ей война? Это ж мама.

Кстати, что такого она прислала с дикой Т2, чего нельзя найти на цивилизованной Т1? Вера схватила корзинку, сдернула полотенце и завизжала от восторга. Настоящий иррас! Желтый толстолапый пушистик с любопытными черными глазами. Она прижала теплый шерстяной шарик к груди и закружилась по комнате под изумленным взглядом мужа. И впрямь сбывшаяся мечта!

Аннет и Фел тормошили зеленого мохнатого ирраса. Маэдо покосился на малыша сочувственно: как бы не затискали. Хохочут, как дети, даром что Аннет – девица на выданье, а Фел – и вовсе взрослая женщина. Так-то они не слишком дружат. Фел обрадовалась было появлению девочки и заняла по отношению к ней покровительственную позицию, но Аннет ее покровительство даром не нужно. Поучения хозяйки дома она игнорировала – не скандаля, а словно не замечая. И с удовольствием над ней прикалывалась. А тут – сидят, сюсюкают, будто подружки.

Он развернул приложенный к корзинке с иррасом лист.

«Господин Маэдо, обращаюсь к вам, как к опекуну девочки из дружественной мне семьи, с просьбой разрешить сделать ей небольшой подарок в знак отношений, связывавших меня с ее покойными родителями…»

Все формальности соблюдены, но чувствуется фальшь. Хэнк никогда так не выражался. У него на языке хрен хреном погоняет, а от необходимости составить вежливую конструкцию он впадает в ступор. Маэдо сразу понял, что пишет не Хэнк.

«Я с женой сейчас на Т2, и здесь водится много чудесных зверьков, способных позабавить девочку. Супруга посоветовала мне послать вашей подопечной ирраса. Она хорошо ее знает, это дитя для нее буквально родное».

А вот тут он завис. Госпожу Хэнк он прекрасно помнил. Тихое, бессловесное существо, вряд ли способное что-то посоветовать своему мужу – тот, чего доброго, за такую попытку еще и прибил бы. И боязливое не в меру, куда ей на Т2! Она при виде зохена заикаться бы начала. За всю жизнь Маэдо встретил единственную даму, которой на этой планете понравилось бы. Да только где она теперь? А кстати, почему бы и не на Т2? Ведь там нет службы охраны безопасности, самое то.

Торкнуло его лишь со второго прочтения.

«Желаем вам успешной службы, вашей подопечной – хорошо закончить школу и постараться не грустить о безвременно ушедшей матери. У нас с супругой все благополучно, как только может быть. В свободное время ходим на охоту, как раньше в Риаведи. Оттуда и подарок. Засим прощаюсь, Билле Хэнк».

Вот тогда до него